Анисовая водка для поющих бабуль

— Вы кто такие? — спросила одна из бабушек. — Чего так вырядились?

— Мы фольклористы! — воскликнул шеф–повар. — Приехали к вам пропагандировать русскую песню.

— Да подожди ты! — осадил его политтехнолог. — Наша задача создать коллектив, кстати, из бабушек, которые будут петь русские песни. Поэтому я хочу вам предложить…

— Руку и сердце. — Бабушка с подносом хихикнула.

— Пока только руку, — сказал политтехнолог и, протянув руку, помог бабушке сесть. — Присаживайтесь…

Садитесь на наши места, предложил дирижёр. Девушки с веслом неохотно встали. Шеф–повар продолжал закусывать.

— Агриппина, ты будешь петь русские народные? — спросила одна бабушка другую.

— Нет…

— Ну а ты, Пелагея?

— И я нет…

— Дарья?

— Нет. Нет. И ещё раз нет!

— Зачем же так категорично, — сказал политтехнолог. — Всегда можно договориться.

— Видите ли, молодой человек.

— Лев Львович.

— Видите ли, Лев Львович, из всего многообразия музыки мы предпочитаем джаз. Это очень сложно. Потом мы не поём под «фанеру», а русская песня требует максимальной душевной концентрации.

— Так мы готовы раскошелиться. — Шеф–повар как всегда спешил. — А чего тянуть кота за хвост.

— Нас интересуют только наличные! — практически хором воскликнули бабушки.

— Будут наличные, — успокоил политтехнолог.

— Давайте, только без дураков. Мы надеемся, что сумма будет адекватной. — Судя по всему, бабушки умели торговаться.

— Ну–у–у. — Политтехнолог посмотрел на дирижёра. — За каждое выступление…

— Пять тысяч. — Подхватил дирижёр.

Бабушки недовольно переглянулись.

— Каждой по пять тысяч. — Уточнил политтехнолог.

— Каждый по пять, но долларами по курсу. — Подчеркнула одна из бабушек. — Иначе мы…

— Хорошо, — согласился политтехнолог и, как всегда в таких случаях, добавил: — Александр Сергеевич, наливай.

Дверь отварилась, и в помещение ввалился молодой человек в прозрачном дождевике. Осмотрев окружающих, он явно хотел что–то возразить, но, к сожалению, не смог, потому что находился в сильном подпитии. В таком состоянии слова редко сами слетают с языка и их приходиться выталкивать силой. Но у вновь прибывшего человека, по все видимости, сил просто не осталось. Всё, на что его хватило — это глупо улыбнуться и близко плюхнуться к спящему медведю, у которого один глаз был хитро приоткрыт.

— Вася вернулся! — констатировал кузнец. — Тебя только за смертью посылать, сволочь!

— 7-

Политтехнолог лежал в чистой постели и, подложив под голову ладони, рассматривал через окно звёздное небо. Звезды притягивали, словно магнит, и если смотреть на них, не мигая, возникают фактически одни и те же мечты о галактической жизни. Возможно, где–то там, на далёкой звезде, вот так же кто–то лежит и думает о своём выборе. Кого он выбирает и зачем. Чтобы жить лучше. Лучше кого? Лучше соседа, потому что у него есть «Мерседес». «Выборы во власть никогда не будут справедливыми, потому что пока есть Я, — политтехнолог улыбнулся. — Я приведу к власти любого гуманоида». Одна из звёзд, самая яркая, приветливо мигнула, словно прибрежный маячок, указывающий правильные ориентиры, за которые нужно цепляться мёртвой хваткой и если удержишься, то с тобой ничего не случиться, во всяком случае, пака. А что будет потом?

«Нет, только не это», — пытался притормозить мысль политтехнолог.

Но воображаемый кот уже нарисовался.

«А потом будет суп с котом», — сказал кот, так, словно нагадил и, сделав своё мокрое дело, быстренько растворился.

В дверь политтехнолога неуверенно постучались.

— Лев Львович, откройте!

Политтехнолог немного разгорячённый (от прохладного душа не осталось и следа) выпрыгнул из мягкой постели и, на ходу, сглаживая некоторые противоречия с собственным халатом, потому что рукава отказывались попадать туда куда нужно, приблизился к двери.

— Кто там ещё?

— Это мы…

По голосам было ясно, что на той стороне притаились как минимум двое, поэтому, чтобы иметь полную картину политтехнолог распахнул обе створки дверей и встретил гостей, хотя этого он явно не хотел, с распростёртыми объятиями.

— Вам чего? — увидев перед собой девушек с веслом, которые были легкомысленно одеты, спросил политтехнолог. — М–м–м…

— Мы огорчены безвыходной ситуацией. Можно мы с вами переночуем?

— А почему ко мне? Есть шеф–повар, дирижёр, Лаура…

— Мы объяснимся. Только пустите нас, пожалуйста.

— Ладно, проходите.

Девушки с веслом прошмыгнули в комнату, словно две пушистые мышки и, недолго думая, забрались в постель, пружины которой, предчувствуя долгую беседу сильного и слабого пола, чувственно скрипнули.

— Подождите, что вы делаете? — политтехнолога удивила такая бесцеремонность.

— Ложитесь к нам посередине.

— Подождите, я к вам посередине не хочу. Я вообще не хочу…

— А мы хотим. Хотим вам пошептать, что–то очень важное.

— Ладно. — Политтехнолог упёрся коленками в край кровати и на четвереньках прополз между таинственными особами. — Шепчите и уходите.

У политтехнолога возник эротический рефлекс, потому что, оказавшись на спине, его сдавливали, словно металлическими тисками женские выпуклые тела.

Пружины предательски скрипели.

— Мы Васю–кузнеца убили, — признались девушки с веслом.