Анклав

Мы по очереди справили нужду чуть в стороне, а потом совместными усилиями сумели раздвинуть двери и пролезть внутрь. Створки тут же схлопнулись обратно — это создавало иллюзию безопасности. Хотя почему иллюзию — хоть какая-то защита от Уродов. Те не умели действовать сообща. Наверняка кто-нибудь один попытается влезть через дверь, а когда не получится, они примутся искать другие пути и поднимут шум.

Кстати, в этом ящике, помимо стульев, имелись еще и привинченные к полу скамейки. Я осмотрела убежище на предмет возможной опасности, но ничего такого не обнаружила. Только паутину и пыль. Рука саднила до невозможности, боль грызла мышцы уже у самого плеча. Сбрасывая сумку, я поморщилась.

— Давай-ка я осмотрю рану, — сказал Невидимка.

Я сползла по стене и нервно кивнула:

— Ну давай.

Он снял самодельные бинты. Я вывернула шею — мне тоже хотелось увидеть, как там и что. Вниз от плеча шли четыре параллельные красные царапины, разбухшие и кровоточащие. Я выругалась — в рану попала инфекция. Еще недалеко зашла, но все-таки. Если такое запустить, я лишусь руки. А потом и жизни. В анклаве бы с этим разобрались без проблем, но здесь… Меня пробрала дрожь.

Словно не замечая грозящей опасности, напарник фыркнул:

— Смотри-ка, первые боевые шрамы. Ну что, салага, как себя чувствуешь?

— Болит как не знаю что.

— Это понятно. Мне тоже так повезло — прямо в первый же раз, когда вышел на патрулирование. Не успел увернуться — и Урод меня задел когтями.

Он задрал рубашку и показал шрам через все ребра.

— Ты ходил в патруль с тем парнем, который потом погиб?

Вопрос, конечно, дурацкий, но как-то мне ничего другого в голову не пришло.

Невидимка помотал головой:

— У меня два напарника было. Первая была очень уважаемой Охотницей. Я столькому от нее научился… Но потом ей пришлось уйти на покой. Она уже умерла. От старости.

— Когда?

— Год назад.

— Понятно. И тогда они приставили к тебе новенького. А он оказался не таким резвым, как считала Шелк.

— Угу.

— Выходит, ты уже два года как Охотник.

Значит, он примерно на два года старше меня. Два года боевого опыта — огромный срок.

— Ну да, правильно.

«Хм, похоже, он разговорился. Надо этим воспользоваться…»

— А сколько ты прожил вот так… ну… сам по себе?

— В смысле? Не в поселении, а так, как дикий мальчик?

Я не очень-то поняла, что он имел в виду, но нам пришлось учить его вести себя цивилизованно — что правда, то правда.

— Ну да.

— Года четыре.

Тоже странно. Что-то не верится — особенно после того, как я на здешнюю туннельную жизнь насмотрелась. Но надо бы его расспросить поподробнее — пусть расскажет, как у него получилось выжить. Это будет полезная информация — вдруг пригодится. Но он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Невидимка порылся в сумке и вытащил оттуда маленькую банку. Непохожую на ту жестянку, что едва не стоила нам нагоняя от Хранителя слов, — эта была серебристая и потертая. Он снял крышку, и в ноздри ударил непривычный запах, не то чтобы неприятный, просто какой-то очень лекарственный. Невидимка запустил в банку пальцы и намазал мне рану. В ней защипало, причем сильно.

— Это чего такое?

Надеюсь, в этот раз я не наступила ему на больную мозоль.

— Мазь целебная. Мне Строитель дал. Она хорошо обеззараживает раны. Но я понятия не имею, что там намешано. — Он улыбнулся. — Может, даже плесень…

А вот это интересно! В смысле, то, что у него есть мазь для обеззараживания ран, сделанная из плесени, — это как раз нормально. Но вот что кто-то из Строителей с ним настолько сдружился, что даже снадобье какое-то особое смешал — хм, вот это любопытно.

— А кто дал?

— Девушка одна. Ее Флажок зовут.

Я знала, кто это. Наперсток рассказывала про эту девушку — незадолго до моего имянаречения. Я тогда еще квартировала вместе с мелкими, а Камень с Наперстком уже переехали в собственное жилье и все такое, и потому рассказы Наперстка вызывали у меня жуткую ревность. А Наперсток, видно, с девушкой сдружилась и болтала без умолку: «Представляешь, Флажок научила меня шить кожаную сумку!» — сообщала она мне у общего костра. Подумаешь, отфыркивалась я, сумка кожаная! Да кому нужна эта дурацкая сумка! Я вообще скоро стану не кем-нибудь, а Охотницей! Это я себе повторяла каждую ночь после того, как мне приходилось плестись к другим мелким, а Камень и Наперсток направлялись в собственное жилище.

— А она может и для меня такую мазь приготовить?

Щипать перестало, и самочувствие мое значительно улучшилось. Снадобье действовало: я прямо чувствовала, как оно очищает рану — кожа стягивалась. Эдак через несколько дней кровоточащие раны зарубцуются, и у меня на руке останутся аккуратные шрамы.

— Почему бы и нет? Я вас познакомлю.

По голосу чувствовалось, что Флажок ему нравится, — в отличие от остальных. Я нахмурилась. Хм. Сначала Наперсток, теперь и Невидимка. Стоит познакомиться с этой девушкой — надо же выяснить, с чего от нее все без ума? Ну и мазь заодно попросить смешать. Навряд ли это мое последнее ранение — много вылазок впереди. Конечно, если мы выживем в этой…