Анклав

Я оторвала еще один лоскут от рубашки. Протянула Невидимке ткань, и мы соприкоснулись пальцами. Он очень аккуратно принялся перевязывать мне руку. Прядь волос выбилась из хвоста, и Невидимка отвел ее в сторону — чтобы в узлы на бинтах не попало. Меня охватило странное чувство — что-то подсказывало, что надо отодвинуться от него, причем немедленно. Но, с другой стороны, он же мне помогал. И я сидела и смотрела, и не двигалась с места, хотя и уговаривала себя отвернуться и не смотреть. Невидимка убрал мазь в сумку.

Я настолько выбилась из сил, что даже есть не хотелось. Поспать бы сейчас… Но он сказал:

— Ну уж нет, салага. Давай, подкрепляйся. Ешь. Пей. Набирайся сил — я тебя не донесу, если что.

— А я тебя и не просила, — пробормотала я.

Ругая себя за такую элементарную ошибку, я вытащила припасы и принялась есть безо всякого аппетита — в отличие от Невидимки, которому еда доставляла удовольствие. Впрочем, он и в патрульных дольше, чем я, проходил. Да уж, никакие тренировки настоящий опыт не заменят. Надо бы собраться с силами.

— Думаю, мы оба можем поспать, — заметила я. — Если нас обнаружат, без шума они не прорвутся.

— Согласен. Надо и впрямь поспать, а то завтра пожалеем. Хорошо поспать, долго.

Да уж, без полноценного сна какие рефлексы. Да и сил прибавится. А если не получится поспать? Нет, о таком лучше не думать.

— За завтра до места доберемся? Если будем целый день бежать?

— Должны добраться.

— И что будем делать?

Он пожал плечами:

— Доберемся — увидим. Пока непонятно, какая там обстановка.

А потом он снова залез в сумку и вытащил серебристый металлический квадрат. Откинув крышечку, Невидимка чиркнул по колесику, и над квадратом вспыхнул тонкий язычок пламени. Я аж отшатнулась:

— Ты что делаешь?

— Вспоминаю.

— Что?

— Что раньше было.

Отлично — раз ему так хочется скрывать свое прошлое, я с расспросами не полезу.

— А что это?

— Зажигалка.

Пожалуй, в первый раз за все время он сам продолжил рассказ:

— Она принадлежала моему отцу. Как и часы.

Я в это время вытаскивала из сумки одеяло, но тут прямо замерла:

— А ты что, его помнишь?

— Ну да.

Ух ты! Вот это новости! В анклаве никто не знал своих Производителей. Да и откуда? Они обычно умирали еще до того, как мы подрастали настолько, чтобы запомнить лица. Смысла в этом тоже особого не было. За нами присматривали все Производители — а когда мы становились постарше, то отправлялись на занятия для мелких.

— Невидимка… — начала было я.

— Меня по-другому зовут, — зло отозвался он.

Но злился не на меня.

— Теперь тебя зовут так. Может, у тебя когда-то раньше было другое имя, но сейчас — сейчас у тебя это. Потому что ты его заслужил. Поэтому оно — настоящее.

Я верила в это от начала и до конца.

Он лишь вздохнул:

— Ну да. Наверное, ты права. Так что ты хотела спросить?

— А откуда ты? Ну, по-настоящему?

Я ожидала, что он назовет какое-то дальнее поселение. Многие так и думали: парень потерялся и как-то сумел выжить в туннелях, а потом наши патрули обнаружили его. Но он сказал:

— Я с Поверхности.

— Отлично, — пробормотала я. — Давай, ври дальше. Мне все равно.

Да там никто не живет! И не растет там ничего! С неба пошла вода и все снесло! Все слышали истории, которые рассказывал Хранитель слов! Ух как я разозлилась… Завернулась в одеяло и залезла на скамью, что шла вдоль внешней стены. Там Уроды не смогут рассмотреть меня, если будут заглядывать снаружи. Унюхать смогут, и будут бродить вокруг, но увидеть — нет. А они вообще-то туповаты. На Невидимку я из принципа не обращала внимания. А потом уснула.

В этот раз ничего такого кошмарного мне не снилось. Меня унесло в место, где тьма и тишина, и я пробыла там долго — пока не проснулась сама собой. Невидимка вроде как спал. Я откинула с глаз волосы. Они выбились из хвоста, в который я их подбирала, чтоб не болтались.

И тут он тихо-тихо, на пределе слышимости, проговорил:

— Не двигайся.

Я застыла.

— Почему? — вырвалось у меня.

И тут все стало понятно. Звуки снаружи все объяснили. Там бродили Уроды — вот только сколько? По шуму не поймешь… но они заподозрили, что мы здесь. Унюхали.

Один с шумом ударился в окно — я подпрыгнула на месте. Тварь приникла к стеклу, пытаясь высмотреть нас. Превратиться бы сейчас в кого-то маленького-маленького… Бу-бух! Уроды полезли на крышу. «Сколько же их?» Я должна знать — надо представлять себе шансы отбиться, если начнут крушить стекла.

«А вдруг… вдруг мы будем сидеть тихо и они уйдут?»

Время тянулось бесконечно. Твари рычали, урчали и повизгивали. Мне нестерпимо захотелось прикрыть руками глаза — так делают мелкие, когда им страшно. Пусть гадкие страхи уйдут, я закрою глаза, и они исчезнут… Я еле удержалась от этого позорного жеста. А вместо этого прислушалась и попыталась сообразить, что к чему. Судя по шуму и шагам, их было не меньше пятнадцати. А может, и больше.

Вот мы попали…

Нассау

— Никогда не видела такую большую стаю… — прошептала я.

И зря. Я-то думала, я тихонько говорю, но Урод услышал. Он аж взбесился и принялся молотить в стекло. Оно пошло трещинами.