Анклав

— Они захотят размножиться с тобой, — проговорил он, отводя глаза. — А выдвинуться в них можно, только убивая. Беспрерывно убивая — пока никого сильнее тебя не останется.

— Совсем не похоже на анклав. Там считается, что чем ты старше, тем мудрее.

Он рассмеялся:

— Нет, конечно! В банде мы бы сошли за старейшин! Там долго не живут.

— Но умирают не от старости и болезней? Правильно я думаю?

— Правильно. Бандиты убивают, если хотят что-то отобрать. Или если ты просто стоишь у них на пути.

— Хм. С такими потерями они должны беспрерывно размножаться…

Невидимка откинул мне волосы со щеки. И легонько задел скулу. Пальцы его были горячими, и во мне все вздрогнуло, отзываясь на прикосновение. Я склонила голову — так, чтобы лечь затылком на его ладонь. Он водил большим пальцем по коже, и я вся ежилась от удовольствия. Он осторожно вытащил ладонь, и я обнаружила, что не помню, о чем мы разговаривали только что.

— Ну да. Они считают, что девушки только на это и годятся. И никаких правил насчет этого тоже не существует. У женщин нет никаких прав. И власти тоже нет.

И тут меня продрал жуткий холод: так вот о чем он толковал, когда сказал, что здесь нас поджидают опасности — но не такие, как в туннелях… На Поверхности быть женщиной значило нечто совсем другое! Шрамы на руке никого не остановят. Зато умение управляться с оружием — да.

— Похоже, с меня на сегодня хватит вопросов и ответов, — тихо проговорила я, стараясь не встречаться с ним глазами.

— Ты уже знаешь самое главное.

— Подожди. Я хочу задать еще один вопрос.

— Давай.

— Как ты получил свое имя?

Меня всегда разбирало любопытство — и правда, как?

Он молчал, и я решила, что ответа не будет. Потому что по правилам анклава такие вопросы считались слишком личными. Если я не присутствовала при имянаречении, не приносила подарков, нужно ждать, пока он сам первый не расскажет. Но правила больше не действовали.

Он полез в сумку и вытащил обрывок бумаги. Я взяла его, подняла к свету — несильному, но вполне достаточному, чтобы разобрать буквы. Настолько старые, что многие уже стерлись:

«Кр…ск… — нев…д…мка» [3].

Кровь капнула на второе слово. Я пощупала бумагу — шелковистую и очень гладкую, совсем не такую, как в анклаве. А еще она светилась в темноте. Я бы сейчас вытащила свою карту, но Невидимка присутствовал на моем имянаречении. Он все видел. И знал. Теперь и я все знаю — и это большая честь. Я с уважением протянула талисман обратно.

— Я оторвал это от старой банки, — пробормотал он. — Большой такой, не утащишь. Так что я просто бумажку оторвал.

— А что здесь написано?

Он разгладил полоску пальцами — от них по краям остались темные следы. Видно, Невидимка не раз теребил бумажку после имянаречения.

— Думаю, вот что: «Краска-невидимка».

Ух ты! Как интересно! Вроде как она есть, эта краска, а вроде как ее и нет. Но она есть, и когда понадобится, себя проявит. Невидимка. Подходящее имя для человека, который не бросил напарника в трудную минуту, хотя до этого не выказывал преданности и верности. Для человека, который готов последовать за тобой повсюду, даже на Поверхность.

— Тебе подходит.

Тут я осеклась, не зная, задавать следующий вопрос или нет. Возможно, он и сам не помнит. А может, просто не захочет сказать.

— А как тебя звал твой Производитель?

— Ты же сама говорила — теперь я Невидимка. И я не очень-то хочу вспоминать все по новой.

Понятно. То, старое имя ему дал мертвый человек. Покойник. Зачем такое повторять? Не надо. Когда он обнял меня, я не стала сопротивляться. Он немного помедлил, словно ждал, как я себя поведу, а потом положил голову мне на плечо. Его окутывала невидимым плащом печаль. И память о потерях, которую я никогда не смогу с ним разделить.

Мы стали совсем близки. Но это особая близость. Такая… сокровенная. Не такая, как с Наперстком и Камнем. Сейчас во мне все напряглось, до мурашек по коже, и нежность, немного беспокойная, разливалась по телу… А еще я чувствовала, что нужна ему. Он ничего не говорил, но я все равно чувствовала. И я повернулась и прижалась щекой к его щеке, и вспомнила, как мы целовались.

Призрачный жар того поцелуя долго оставался со мной. И даже проник в сны — хотя Невидимка давно поднялся и ушел к себе.

Солнечный свет

Когда я проснулась, то испугалась: горим! Я чуть не рухнула с дивана и собралась бежать прочь, когда чувства наконец опередили инстинктивный страх и сообщили, что дымом не пахнет. А нет огня без дыма, правда? Это ж просто.

Но тогда почему в комнате так светло?

Я подкралась к окну и выглянула — глаза непроизвольно сощурились от резкой боли. Все заливал яркий, беспощадный свет. Если бы кто-то попытался мне рассказать о таком, я бы не поверила. Но это было правдой: свет резал глаза.

Сзади подошел Невидимка. У него на лице была какая-то прикрывающая глаза штука. Он принес мне такую же. Я надела ее.

— Это солнечные очки. Внизу на полу пара штук валялась.

Он улыбнулся:

— Полезная вещь, правда? Я ведь тоже от солнца отвык…