Анна

Теперь они стали чаще посещать специальные дорогие рестораны, где танцевали медленные танго. Вдруг обнаружилось, что он удивительно красиво танцует танго, нежно держа ее за спину, крепко прижимаясь нижней частью торса к ее естеству, а верхней отодвинувшись на расстояние взгляда в упор, и водит так аккуратно и четко, что Анна никогда не сбивалась с ритма. Теперь она всегда танцевала на выдохе, так спирало ее грудь от этой чертовской близости их тел….

Он умел делать это по-старомодному потрясающе и не спеша. Закидывал правую ногу назад, чуть приседал, затем наклонял ее всем телом на коленку левой ноги, а сам смотрел в глаза, опустив свое лицо очень низко над ее лицом, при этом его ноздри трепетали, показывая настоящую испанскую страсть. У Анны начиналось самое настоящее «закипание» в нижней чакре и дрожание в коленках! Она боялась упасть, а он, как ни в чем не бывало, вдруг резко поднимал ее над полом, ставил и начинал выделывать ногами вокруг нее такое, что она не успевала за ним, переступая через его ноги своими, как по лесенке! Потом он вел ее из конца зала в конец, четко передвигая ногами вперемежку с ее и через них или развернув ее спиной к пути движения, с совершенно неприступным видом заканчивал танго очередным «укладыванием» Анны на свои руки и рассматриванием в упор ее прекрасного лица, наклонившись над ним совсем низко, низко….

Все это было до такой степени необыкновенно, что у нее сдавливало горло и очень хотелось страстно прижаться к его губам.

Когда они танцевали, больше на площадку никто не выходил, а потом их по– настоящему захлопывали, не отпуская за столик.

После таких пируэтов у Анны долго дрожали коленки от перевозбуждения, и она не сразу могла взять в руку бокал с вином или водой. Питэр же, с чуть заметной, ироничной улыбкой боковым зрением, не поворачивая головы, рассматривал это мелкое дрожание по поверхности вина, потом откровенно поворачивался, переносил взгляд на Анну, вздыхал и отворачивался вообще.

Она начинала понимать, что эта сумасшедшая, ее собственного исполнения, игра может привести только в его кровать! Она окружала, но кого? Она окружала сама себя! И она этого уже хотела! Хотела с каждым днем все больше и больше! Теперь перед сном она часто представляла их возможную близость и возбуждалась от этих видений до сумасшедшего желания, которое начинало сжигать ее изнутри, заставляя ночью бродить по парку или купаться в крытом бассейне при полной темноте, чтобы он не смог этого увидеть. Так она пыталась успокоить свою взбесившуюся плоть.

Развязка наступила вдруг и неожиданно. Очередное томное танго и его страстные, наклоненные над ней глаза на уровне ее глаз заставили Анну впиться губами в его губы. Наверное, их пробило током сразу двоих и сразу очень сильно, потому, что Питэр молча поставил Анну на ноги, потом взял за руку и увел из ресторана в машину.

Когда они подходили к машине, водитель оглянулся на них, и Анне показалось, что взгляд у него стал диким и неописуемым, потому что он очень быстро завел мотор, и они сорвались с места с визгом тормозов, как будто, за ними кто-то гнался. Анна зацепила этот взгляд краем бокового зрения, и он ей, почему-то, запомнился надолго и часто вспоминался потом. Почему он так смотрел, было очень любопытно, но изнутри все произошедшее ее взбудоражило. Это взгляд был как бы предупреждающим. Только что он говорил, о чем предупреждал?

В машине Анна стала делать «томные глазки» и попыталась поцеловать Питэра, но он приложил палец к ее губам и отвернулся. Молча, они приехали к его павильону и вошли внутрь. И тут произошло нечто, от чего Анна приходила в себя несколько дней!

Он повел ее прямо к кровати!

Но…, они прошли мимо нее, а оказались у двери лифта, который имелся в одноэтажном здании прямо за шторой у изголовья. Когда они подходили к кровати, Анна даже заговорщицки улыбнулась сама себе в боковом зеркале, понимая, что сейчас произойдет! Но ничего не произошло. Они вошли в открывшуюся дверь… – шахты лифта! Они вошли в кабинку и поехали вниз. Это так обескуражило Анну, что она парализовано замолчала. Они опускались куда-то в подвал. В подвал? Откуда здесь мог быть подвал?

Лифт опускался вниз, а Анна стала дрожать от страха. Ей вдруг резко вспомнились сказки про Синюю Бороду и казематы, где старые мужья держали своих красавец жен, истязая и издеваясь над ними. От подобных мыслей ее прошиб пот, и стало очень холодно в прозрачном, открытом на спине платье.

«А может быть в этих казематах и правда холодно, а я этого еще не знаю!» – подумала Анна и опять вспомнила предсказание Хайнца, который не рекомендовал Анне выходить замуж, потому, что это приведет к катастрофе. – Вот она, эта катастрофа! – в ужасе подумала она. – Сейчас он меня будет пытать, а потом убьет, как сказал Хайнц, в охоте за моими деньгами. Но… у меня же нет никаких денег! Все деньги у него!»

Она ничего не понимала, в голове крутился сверчком ужас и страх, пока лифт полз в какие-то подвалы медленно и поскрипывая, как будто специально для изощренной страшилки издавая ужасные звуки.