Анна

— А почему я должна искать сложные пути? Зачем? Лестрейндж холост, работает, адекватный — кричать, как мой отец, что женщина должна обслуживать мужчину, он не будет.

— Твой отец? — а вот это что-то новое.

— Бабушка всегда говорила, какой он хороший, но правду-то не скроешь. Мне рассказывали, что он запер мать в четырёх стенах, заставив заниматься только домом, и запретил идти учиться дальше, а ведь ей всего шестнадцать было!

— Ясно.

— Ну, ты не против, чтобы я и твой дядя…

— Не против. Когда жениться собрались?

— Летом, на Литу. Там по ритуалам проще всё будет сделать.

— Умеешь ты огорошить, подруга.

— Умею. Знаешь, как мне было стыдно, когда оказалось, что это я тебя втянула со всем этим Родом?

— Представляю.

— Да ничего ты не представляешь! Мне до сих пор неудобно…

— Неудобно штаны через голову надевать — уши мешают, — перебила ее я. — Главный манипулятор ходит в национальном костюме и ждёт от меня взятия артефакта. Вот ему и нужно нагадить по-крупному.

— Он не появлялся?

— Был один раз. Мы договорились, что всё решим после окончания основного колледжа.

— Условие с намёком?

— Да. Использую все доступные варианты получения образования.

— Кстати, а Снегг и Рабастан сдали экзамены?

— Сдали. Теперь один ушел к Эйр, а второй к шаману — он мастер какой-то там магии, я не вдавалась. Главное — сами оплачивают, остальное — мелочи.

Мы проболтали до самого возвращения соседок, а потом легли спать. Да… умеет подруга огорошить. Утром я отправила письмо дяде со словами, что согласна на его брак с Милли. В ответ Рабастан прислал фотографию Софьи, где ребёнок «играет с отцом» (точнее, малышка пытается отодрать пуговицы от папиной рубашки), коробку конфет и информацию, какую страницу посмотреть в Кодексе Рода.

Записная книжка предков состояла из нескольких разделов: проклятия, ритуалы, родовые ритуалы, магические животные, воспитание, только для Главы (вот там была сплошная некромантия), садоводство, строительство, война, свадьба. Если раздел отсутствовал, то предлагалось просто вклеить новые страницы в книжку. Я потихоньку заполняла листы с надписью «Рукоделие», описывая примеры вышивки, изготовления и зачаровывания собственноручно изготовленных предметов.

Раздел, который мне велено было прочитать, содержал в себе описание обряда и свадебных клятв, которых было аж четыре вида, в зависимости от иерархического положения будущей невестки. Выяснилось, что присутствие при первом половом акте постороннего (то есть меня), как наблюдателя, придумано не развлечения ради, а для работы с потоком силы и магии, чтобы не разнести бесконтрольной силой всё вокруг. Честно говоря, стало страшно — нас со Снеггом никто не страховал, ведь выйди всё из-под контроля, в живых, наверно, только Вася остался бы.

Кстати о Василии — кот всё больше и больше проводил времени со мной, грея спину или округлившийся живот, забросив охоту и походы по соседским кошкам.

Беременность я практически не ощущала — неудобство доставляло только пузо. Всяких отёков, токсикозов и тому подобного у меня не было. А я точно ношу ребёнка? Может, это глисты или пельмешки? Нет, не пельмешки, — пинается.

Беременные студентки в Салеме встречались часто, и мое положение фурор не произвело. Одна из соседок ещё полгода назад родила, оставила матери (то есть бабушке) и свекрови, продолжая учиться дальше. Бывает, что на лекции с собой детей приводят, если оставить не с кем. Но никаких поблажек и скидок не будет — сами решили рожать, сами выкручивайтесь. Максимум могут сдвинуть диплом на неделю-две. Это нормальная практика, никто трагедии не делает. Преподаватели спокойно восприняли мой растущий живот, иногда спрашивали, кто будет (ребёнок будет!) и всё: никаких сюсюканий или просьб потрогать пузо не поступало, как и поблажек, которые очень любят российские студентки в положении.