Анна Фаер (СИ)

У меня за спиной раздались шаги. Будто шаги палача. Я не стала открывать глаз. Пока я их не открою, я в безопасности. По мне бегала мелкая дрожь, а где-то далеко-далеко раздавался мягкий и спокойный голос Димы. Мне на плечи упало что-то мягкое и тёплое. Это было моё одеяло. Я знала, что это моё одеяло, но глаз я решила не открывать. Когда я их открою, я могу оказаться где угодно. В тюрьме на электрическом стуле, посреди военных действий в Германии сорок пятого года, на эшафоте в средневековье. Где угодно. Но пока я их не открыла, я могу быть, где захочу. Я могу быть на море, под горячим солнцем и парящими высоко-высоко чайками.

Голос Димы всё ещё доносился откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды. Возможно, я сейчас подо льдом, но пока я не открою глаз, я не море.

Я почувствовала спиной тепло. Дима сидел сзади, да. Так оно и было. Я чувствовала, его подбородок на моём плече, я слышала, как он говорил что-то неразборчивое мне прямо на ухо, я чувствовала его руки, которые были спереди. Да, он был у меня за спиной потому, что только так его руки могли оказаться спереди. Когда ты стоишь с кем-то лицом к лицу, и тебя обнимают, руки всегда лежат на спине. Но Дима сидит сзади, и я могу уткнуться лицом в его руки. Я так и сделала. Так безопаснее. Я зачем-то его укусила легко за руку. И не отпускала. Он что-то сказал, сделал жалкую попытку освободиться, но я только сжала зубы посильнее.

Я всё ещё сидела с закрытыми глазами. Хорошо, ладно, допустим, Дима здесь. Но тогда где я? Что вообще происходит? Я не понимаю. Я не контролирую ситуацию и поэтому мне страшно.

Я стала машинально сжимать зубы всё сильнее и сильнее. Дима больше не пытался вырваться. Я только чувствовала, как сильно напряглись его мускулы. Мне становилось всё хуже и хуже, голова кружилась, и я сжимала зубы все сильнее. В какой-то момент я почувствовала металлический вкус крови во рту, а Дима молча, дёрнул рукой в сторону, но я так её и не отпустила. Только на этот раз открыла глаза.

Я открыла глаза и сразу же пришла в норму. Сразу же поняла, что сижу у себя в комнате с одеялом на плечах. Я сразу же поняла, что произошло. Поняла, как только увидела перед собой руку Димы, по которой стекали струйки крови. Только тогда я разомкнула челюсти и удивлённо на него посмотрела.

Он, кажется, был таким, как и всегда. Только побледнел слегка и сильно сжимал губы. Я смотрела на него молча. Он тоже молчал и держался за руку. Я вдруг разозлилась.

- Уходи! – приказала я. – Иди! Я хочу быть одной! Ты сам виноват! Я не заставляла тебя приходить! Проваливай!

Он спокойно вышел из комнаты, и я захлопнула дверь.

Я вернулась на то место на полу, где сидела всё это время. Что же я наделала? Может, догнать его? Извиниться? Я посмотрела на пол, где было несколько больших капелек крови. У меня похолодели руки, и я дотронулась ими до губ и посмотрела на ладонь: красная. В крови.

«Всё в порядке,- сказала я себе строго – Всё в порядке, ты не должна из-за этого переживать. Ведь Дима говорил о том, что готов ради тебя на всё. Значит, он готов и страдать. Он согласен на это. Всё в порядке».

Но всё было совсем не в порядке.

========== Часть 18 ==========

Я смотрела на спящего Макса.

Дима уехал с родителями на дачу, мне не сиделось дома, поэтому пришлось пойти к моему вечно сонному зеленоглазому другу. Мстислав сказал, что Макс ещё спит, но я настояла на том, что мне его срочно нужно увидеть и разбудить. И поэтому теперь я стояла у его кровати и прислушивалась к тому, что он говорил во сне.

- Анатолий,- сказал он сонно и перевернулся на другой бок. – Анатолий, Толя, Толик.

Он тревожно заворочался в постели, поэтому я решила, что его пора разбудить.

- Вставай! – крикнула я ему над самым ухом.

Он резко сел в кровати и принялся испуганно озираться по сторонам.

- Что с Толей? – спросила я, весело улыбаясь.

- Он исцарапал мне всё спину.

Я засмеялась, но Максу весело не было.

- Исцарапал спину и улетел в окно,- сказал он сонно.

- В окно? – я засмеялась почему-то ещё сильнее.

Не было ничего смешного, но моё настроение было на высоте, поэтому я смеялась даже без видимой причины.

- Да, в окно,- Макс сбросил с себя одеяло и стал натягивать джинсы, которые до этого лежали на стуле.

Наверное, для половины земного шара стул – это то же самое, что маленький шкафчик, на который можно сложить всю одежду на ночь.

- Что за чушь тебе снится? – спросила я.

- Не чушь. Детские переживания,- лениво объяснял он. – В детстве у меня была канарейка, и однажды она улетела в окно. Я тогда очень расстроился.

- Канарейка? По имени Анатолий?! Что за идиотское имя для канарейки? – меня пробирал смех.

- Нормальное имя.

- Страшно подумать, как ты назовёшь своих детей! Маленький Человечек? Лысый Младенец? – я хохотала и била себя по коленке.

- Я сейчас вернусь,- сказал мне Макс, предварительно закатив глаза.