Анна и французский поцелуй (ЛП)

— Рак. — Он склоняет голову. — У неё не может быть рака.

— Раашми, э-э-это я, — говорит Джош в трубку. — Мер? Зови Рашми. ЧП.

— Это не ЧП! — кричу я. — Они просто много выпили.

Несколько секунд спустя Мередит стучит в мою дверь, и я впускаю её.

— Как ты догадалась, что мы здесь? — Джош морщит лоб, имитируя бурную мыслительную деятельность. — Где Рашми?

— Я слышала вас через стену, идиот. И ты позвонил на мой номер, не её.

Она поднимает свой телефон и набирает Рашми, которая приходит минуту спустя. Они просто стоят и пялятся, пока Сент-Клер лопочет, а Джош не перестаёт удивляться их внезапному появлению. Моя небольшая комната явно тесновата для пятерых.

Наконец Мер опускается на колени.

— Как он?

Она ощупывает лоб Сент-Клера, но он отталкивает её руку. Мер ранит этот жест.

— Всё хорошо. Мой отец задница, моя мама умирает и, о мой Бог, я так распалён. — Сент-Клер снова смотрит на меня. Его глаза блестят как чёрный мрамор. — Распалён, распалён, распалён.

— Мы понимаем, что ты злишься на своего папу, — говорю я. — Всё нормально. Ты прав, он придурок.

Что мне ещё сказать? Он только что узнал, что у его матери рак.

— Распалённый по-британски означает «пьяный», — поясняет Мер.

— О! — восклицаю я. — Ну. И это тоже.

Между тем Пара затевает ссору

— Где ты был? — вопрошает Рашми. — Ты говорил, что будешь дома три часа назад!

Джош закатывает глаза.

— Мы гуляли. Гуляли. Кто-то должен был помочь ему…

— И ты называешь это помощью? Он вдрызг пьяный и в ступоре. А ты!.. Боже, от тебя несёт автомобильными выхлопами и запахом подмышек…

— Он не мог пить один.

— Ты должен был присматривать за ним! А если что-нибудь бы произошло?

— Пиво. Ликёр. Во-о-от что произошло. Не будь такой ханжой, Раш.

— Отъебись, — произносит Рашми. — Серьёзно, Джош. Отъеби себя.

Джош заваливается, и Мер толкает его на мою кровать. Стук его тела о матрас пугает Сент-Клера, и его голова летит вперёд, подбородок снова приземляется на грудь с отвратительным смаком. Рашми вылетает из комнаты как ураган. В коридоре уже собралась небольшая толпа, и она продолжает изрыгать брань, проталкиваясь через них. Мер убегает за ней с криками: «Рашми! РАШМИ!» — и моя дверь с шумом захлопывается.

В этот момент голова Сент-Клера приземляется между моих бёдер.

Дыши, Анна. Дыши.

Джош, кажется, вырубился. Прекрасно. Хорошо. Одним мальчиком меньше.

Наверное, нужно дать Сент-Клеру немного воды. А что ещё нужно давать пьяным людям? Иначе ведь он заработает алкогольное отравление или типа того? Я убираю его голову с ног, но Сент-Клер хватает меня за пятку.

— Я скоро вернусь, — говорю я. — Обещаю.

Он шмыгает носом. О, нет. Он же не собирается плакать? Пусть это и мило, когда парни плачут, но я к такому не готова. Скауты не учили меня, что делать с эмоционально нестабильными пьяными парнями. Я выхватываю бутылку воды из холодильника и сажусь на корточки. Я держу голову Сент-Клера — второй раз касаюсь его волос — и наклоняю бутылку к губам.

— Пей.

Он медленно качает головой.

— Если выпью — меня вырвет.

— Это не алкоголь, а вода.

Я наклоняю бутылку, и вода течёт в его рот и вниз по подбородку. Сент-Клер берёт её и роняет. Вода льётся на пол.

— О-о-ох, — шепчет он. — Прости, Анна. Прости.

— Всё нормально.

Он выглядит таким грустным, что я ложусь рядом с ним. Лужа впитывается в зад моих джинсов. Чёрт.

— Что произошло?

Сент-Клер вздыхает. Глубоко и опустошенно.

— Он не разрешает мне навестить маму.

— Что? Что ты хочешь сказать?

— Он так поступает, всегда. Это его способ удержать контроль.

— Я не пони…

— Он ревнует, что она любит меня больше, чем его, и поэтому не позволяет мне навещать её.

У меня заезжают шарики за ролики. Это не имеет смысла, ни малейшего.

— Как он может так поступать? Твоя мама больна. Она нуждается в химио, она нуждается в тебе

— Он не хочет, чтобы я навещал её до каникул на День благодарения.

— Но до них ещё целый месяц! Она может… — Я останавливаю себя. В момент как я заканчиваю предложение у себя в голове, мне становится дурно. Этого не произойдёт. У ребят моего возраста родители не умирают. Она пройдёт курс химиотерапии и, конечно, поправится. У неё всё наладится.

— Так что ты собираешься делать? Всё равно полетишь в Сан-Франциско?

— Мой отец убьёт меня.

— И что? — негодую я. — Ты должен повидать её!

— Ты не понимаешь. Мой отец будет очень, очень зол.

От его тона у меня мурашки пробегают по спине.

— Но... разве она не попросит твоего отца послать за тобой? Он же не может ей отказать? Она ведь... больна?

— Она не решит не повиноваться моему отцу.

Не повиноваться. Словно ребёнок. Становится ясно, почему Сент-Клер никогда не говорит о своём отце. Мой может и бросил меня, но никогда не разлучал с мамой. Я чувствую себя ужасно. Виноватой. Мои проблемы так незначительны в сравнении с его. Мой отец просто отослал меня во Францию. Хнык-блин-хнык.

— Анна?

— Да?

Сент-Клер делает паузу.

— Забудь.

— Что?

— Ничего.

Но его тон говорит об обратом. Я поворачиваюсь к нему. Его глаза закрыты. Кожа бледная и уставшая.