Анна и французский поцелуй (ЛП)

И Мер. Она не отвернулась от меня как Сент-Клер — но только физически, психологически они оба от меня отвернулись — и каждую секунду занятия посылает мне волны враждебности. Математика усугубляют моё несчастье. Когда профессор Бабино отдаёт нам домашку, Сент-Клер передаёт стопку бумаг, даже не повернувшись в мою сторону.

— Спасибо, — бормочу я.

Он замирает, всего на секунду, и возвращается в своё привычное состояние полного игнорирования моего существования.

Больше я не пытаюсь с ним заговорить.

Французский предсказуемо проходит хуже некуда. Дэйв отсаживается от меня как можно дальше, но не обращает внимания как-то странно и целеустремлённо. Несколько девятиклашек пристаёт ко мне с расспросами, но я не знаю, в чём проблема у Дэйва, да и от мысли о нём у меня крутит внутренности. Говорю одноклассникам отвалить, и мадам Гиллет спускает на меня всех собак. Нет, не потому что я была груба, а потому что сказала им свалить не на французском. Что не так с этой школой?

На обеде запираюсь в туалетной кабинке как в первый школьный день.

Хотя аппетита всё равно нет.

На физике, слава богу, не было лабы, потому что я бы не пережила мысли, что Сент-Клер найдёт себе нового партнёра. Профессор Вэйкфайлд бубнит о чёрных дырах, и на середине его рассказа Аманда театрально потягивается и бросает сложенный листочек бумаги в мою сторону. Листок приземляется прямо мне на ноги. Читаю его под партой.

ЭЙ, СКУНС, СВЯЖЕШЬСЯ СО МНОЙ СНОВА И ЦАРАПИНОЙ НЕ ОТДЕЛАЕШЬСЯ. ДЭЙВ ГОВОРИТ, ТЫ ШАЛАВА.

У-у-у. Не могу сказать, что раньше никогда не слышала подобных слов в свой адрес, но почему Дэйв треплется обо мне с Амандой? Аманда уже во второй раз так меня обзывает. Не могу поверить, что меня обзывают шалавой только оттого, что я поцеловалась с другим парнем! Комкаю записку и бросаю в затылок Аманды. К добру или худу, но из меня такой снайпер, что я отправляю записку в спинку стула, от которой она уже отскакивает и попадает на длинные волосы Аманды. Она ничего не чувствует. Мне становится немного лучше. Записка всё ещё висит у неё в волосах.

Висит…

Ви… упс. Аманда сдвигается, и листочек летит на землю как раз в тот момент, как профессору Вэйкфайлду захотелось пройти именно по нашему ряду. О нет. А если он найдёт её и прочтёт вслух? Мне серьёзно, правда-правда, не нужно новое прозвище в этой школе. Однако сидящий по соседству со мной Сент-Клер тоже замечает записку. Профессор Вэйкфайлд почти у нашей парты, как Сент-Клер с обыденным видом вытягивает ногу и наступает на записку. Он ждёт, пока профессор пройдёт дальше, и подбирает записку. Слышу шорох разворачиваемой бумажки и заливаюсь краской. Сент-Клер смотрит на меня впервые за весь день, но ничего не говорит.

Джош тоже не говорит со мной на истории, но по крайней мере он не поменялся местами. Айла мне улыбается, и, невероятно, но этот единственный момент поддержки реально помогает. Секунд так на тридцать. Затем Дэйв, Майк и Эмили сбиваются в кружочек, и я слышу своё имя. Они бросают на меня косой взгляд и смеются. Ситуация, какой бы она ни была, становится ещё хуже.

На Ла Ви выпадает самоподготовка. Рашми и Сент-Клер набрасывают эскизы для ИЗО, а я скрываюсь с головой среди учебников. Позади раздаётся звонкий смех.

— Не будь ты такой шалавой, скунсик, может и завела бы друзей.

Аманда Спиттертон-Уотс — самое большое клише школы. Красивая злобная девушка. Идеальная кожа и волосы, но ледяная улыбка и чёрное сердце.

— В чём твоя проблема? — спрашиваю я.

— В тебе.

— Прекрасно. Спасибо.

Она трясёт волосами.

— Не хочешь узнать, что о тебе говорят?

Я не отвечаю, потому что она всё равно всё выложит.

— Дэйв говорит, что ты переспала с ним, только чтобы Сент-Клер ревновал.

— ЧЕГО?

Аманда снова заливается смехом и уходит с самодовольным видом.

— Дэйв правильно поступил, что трахнул твою тощую задницу.

Я в шоке. Я не спала с Дэйвом! И он сказал всем, что это он порвал со мной? Да как он посмел? Вот что все обо мне думают? Боже, вот что обо мне думает Сент-Клер?

Сент-Клер верит, что я переспала с Дэйвом?

Оставшуюся часть недели меня метаюсь между полным отчаянием и кипящей яростью. Каждый день я остаюсь на продлёнку и каждый раз, как прохожу по коридору, то и дело слышу своё имя, произносимое приглушёнными голосами сплетников. С нетерпением жду выходных, но после них будет только хуже. Всю домашку я сделала на продлёнке, так что мне нечем заняться. Провожу выходные в кинотеатре, но пребываю в таком отчаянии, что даже не могу насладиться фильмами.

Школа уничтожила мои походы в кино. Заявляю официально. Мне больше незачем жить.

К утру понедельника настроение становится таким паршивым, что я набираюсь безрассудной храбрости и подхожу к Рашми в очереди за завтраком.

— Почему ты со мной не разговариваешь?

— Что, прости? — удивляется она. — Это ты со мной не разговариваешь.

— Что?

— Я никогда не прогоняла тебя с нашего стола. Ты сама ушла, — решительно добавляет она.

— Но ты же разозлилась на меня! За то… что я сделала с Мер.

— Все друзья ссорятся.