Анна и французский поцелуй (ЛП)

Она скрещивает руки, и я понимаю, что она меня цитирует. Я же осенью сказала тоже самое о её ссоре с Сент-Клером по поводу Элли.

Элли. Я бросила Рашми точно также как Элли.

— Прости. — Сердце ухает. — У меня не выходит ничего сделать правильно.

Рашми опускает руки и начинает теребить одну из своих длинных косичек. Ей неудобно, непривычная эмоция для неё.

— Просто пообещай мне, что когда в следующий раз подерёшься с Амандой, ты взаправду ей что-нибудь разобьёшь.

— Я не хотела!

— Расслабься. — Она бросает на меня тревожный взгляд. — Я и подумать не могла, что ты такая впечатлительная.

— Знаешь, мне сидеть ещё неделю продлёнки за эту драку.

— Суровое наказание. Почему ты не поведала директрисе, что сказала Аманда?

Чуть не роняю поднос.

— Что?! Ты знаешь, что она сказала?

— Нет. — Рашми хмурит брови. — Но должно было произойти нечто очень неприятное, раз ты так отреагировала.

Отвожу взгляд с облегчением.

— Аманда просто застала меня в плохое время.

Это отчасти правда. Делаю заказ месье Бутену — большую тарелку йогурта с гранолой и мёдом, мой любимый завтрак, — и поворачиваюсь к Рашми.

— Вы ведь… не поверили словам Дэйва и Аманды?

— Дэйв — придурок. Если бы я поверила, что ты с ним переспала, мы бы сейчас не говорили.

Сжимаю поднос с такой силой, что белеют костяшки пальцев.

— И, эм, Сент-Клер знает, что я не спала с Дэйвом?

— Анна. Мы все думаем, что Дэйв придурок.

Молчу.

— Поговори с Сент-Клером.

— Думаю, он не захочет со мной говорить.

Она уносит поднос.

— А я думаю наоборот.

Завтракаю в одиночестве, потому что до сих пор не могу смотреть Мер в глаза. Опаздываю на английский на пять минут. Профессор Коул сидит на столе и попивает кофе. Она щурит глаза, когда я пробегаю на своё место, но ничего не говорит. Профессор спрыгивает, оранжевый сарафан танцует по ногам.

— Народ, проснись. Мы снова обсуждаем технические аспекты перевода. Неужели работать должна я одна? Кто может рассказать мне, с какими проблемами сталкиваются переводчики?

Рашми поднимает руку.

— Ну, у большинства слов разные значения.

— Хорошо, — хвалит профессор Коул. — Ещё. Поподробней.

Сент-Клер сидит рядом с Рашми, но не слушает. Он что-то яростно царапает на полях книги.

—Ну, — продолжает Рашми. — Задача переводчика — определить какое именно понятие использует автор. И это ещё не всё, нужно ещё определить какой именно смысл закладывается в зависимости от контекста.

—Так вы говорите, — подхватывает её мысль профессор Коул, — что переводчик должен принимать множество решений. В каждом слове, в каждом предложении существует множество смыслов. В каждой ситуации.

—Именно, — поддакивает Рашми и переводит взгляд на меня.

Профессор Коул смеётся.

— И я уверена, что никто из вас никогда не ошибался с выбором слова или действия, на самом деле имея в виду совершенно иное, так? Мы же все говорим на одном языке. Вы можете убедиться, какие сложности добавляют… одни фигуры речи. Некоторые вещи просто не передаются переводу разных культур.

Вспоминаются все мои недоразумения. Тоф. Рашми. Сент-Клер?

— А что насчёт этого? — Профессор Коул проходит вдоль длинных окон. — Переводчик, как бы он ни был уверен, что придерживается текста, опирается на свой жизненный опыт и мнение при принятии решений. Может, не осознанно, но каждый выбор между тем значением слова или другим, переводчик основывает на том, что онсчитает правильным, исходя из его личной истории.

Личная история. Из-за того, что Сент-Клер постоянно убегал к Элли, я решила, что он снова так поступил. А правда ли это? Поступил ли он так? Я не уверена. Весь учебный год я разрывалась между похотью и сердечной болью, экстазом и предательством, и увидеть истину стало только сложнее. Как часто наши эмоции подвязаны на других — тянутся, переплетаются, скручиваются — прежде чем порваться? Прежде чем их никогда больше нельзя будет возродить?

Урок заканчивается, и я бреду как в тумане на математику. Подхожу почти к двери, как слышу это. Так тихо, словно кто-то прочищает горло.

— Шлюха.

Замираю.

Нет. Продолжай идти. Обхватываю книги покрепче и продолжаю идти.

Немного громче:

— Шлюха.

И на этот раз я оборачиваюсь, но хуже всего, что я даже не знаю, кто это сказал. Так много людей меня сейчас ненавидят. Сегодня это Майк. Он презрительно мне усмехается, но я смотрю не на него, а на Дэйва. Дэйв чешет затылок и отводит взгляд.

— Как ты мог? — спрашиваю я.

— Как ты могла? — передразнивает Майк. — Я всегда говорил Дэйву, что ты его не достойна.

— А? — Мой взгляд до сих пор прикован на Дэйве. — Ну, я хотя бы не врунья.

— Ты врунья. — Но Дэйв говорит это под нос.

— Что такое? Что ты сказал?

— Что слышала! — повышает голос Дэйв, «виляя хвостиком» своему другу. На меня накатывает волна отвращения. Комнатная собачка Майка. Конечно. Почему я раньше этого не замечала? Руки сжимаются в кулаки. Ещё одно слово, ещё одно...

— Потаскуха, — выплёвывает он и летит на пол.

Но била не я.

Глава 42.

— Аргх-х-х! — Сент-Клер потирает ладонь после удара.

Майк идёт на Сент-Клера, и я прыгаю между ними.

— Нет!

Дэйв стонет на полу. Майк отталкивает меня в сторону, и Сент-Клер кидает его в стену.