Анна и французский поцелуй

– Интересная прическа.

Я застенчиво касаюсь волос:

– Спасибо. Подруга мелировала.

На прошлой неделе Бридж сделала в моих темно-каштановых волосах светлую прядку. Обычно я убираю ее за правое ухо, но сегодня вечером волосы собраны в конский хвост.

– Тебе нравится? – спрашивает Аманда традиционным для стерв тоном. Лучше бы сразу сказала: «Как отвратительно».

Я опускаю руку:

– Ну да. Поэтому я ее и сделала.

– Знаешь, я бы заколола ее, как раньше. Так ты похожа на скунса.

– По крайней мере, от нее не воняет, как от некоторых.

Рядом появляется Рашми. Она заходила к Мередит, я слышала за стеной их приглушенные голоса.

– Чудесные духи, Аманда. В следующий раз надушись посильнее. А то в Лондоне тебя еще не везде почуяли.

– Милые очки, – рычит Аманда в ответ.

– Хорошие, – невозмутимо подтверждает Рашми, но я вижу, что она задета.

Ногти у нее того же цвета электрик, что и оправа очков.

Рашми поворачивается ко мне:

– Я живу двумя этажами выше, комната номер шестьсот один. Заходи, если что-нибудь понадобится. Увидимся за завтраком.

Значит, она меня не ненавидит! А может, просто больше ненавидит Аманду. Так или иначе, я испытываю благодарность и кричу «Пока!» вслед удаляющейся фигурке. Рашми машет мне рукой и врезается в Нейта возле лестницы. Он приветствует нас в своей тихой, дружелюбной манере:

– Готовитесь ко сну, леди?

Аманда приветливо улыбается:

– Конечно.

– Вот и славно. Первый день прошел хорошо, Анна?

Так непривычно, что все уже знают мое имя.

– Да. Спасибо, Нейт.

Он кивает, как будто я сказала что-то умное, желает нам спокойной ночи и направляется к парням, болтающим в другом конце коридора.

– Ненавижу, когда он так делает, – говорит Аманда.

– Делает что?

– Нянчится с нами. Как идиот какой-то.

Дверь ванной комнаты открывается, и маленькая рыжуля проскакивает мимо Аманды, которая остается стоять, словно Королева Порога. Похоже, девочка с предпоследнего курса. Не помню, чтобы видела ее во время урока английского.

– Боже, тебя там что, прорвало? – спрашивает Аманда.

Бледная кожа девушки розовеет.

– Она просто сходила в туалет, – говорю я.

Аманда скользит по плитке – пушистые фиолетовые тапочки шлепают по пяткам – и резко дергает на себя дверь:

– Думаешь, меня это волнует, скунсик?

Глава шестая

Всего неделя в школе, но я уже с головой окунулась в причуды международного обучения.

В учебном плане профессора Коул нет Шекспира и Стейнбека, вместо них мы изучаем неанглоязычных писателей. Каждое утро у нас завязываются дискуссии на самые разные темы, словно это собрание книжного клуба, а не скучный обязательный урок. Так что с английским все прекрасно.

Однако моя преподавательница французского явно некомпетентна. Как еще объяснить тот факт, что, несмотря на название нашего учебника «Французский, первый уровень», профессор Жиллет настаивает на том, чтобы мы говорили только на французском? Она вызывает меня по десять раз на дню, и я никогда не знаю ответа.

Дэйв прозвал ее мадам Гильотина. В яблочко.

Он уже выбирал этот класс раньше, а значит, курс полезен, но, видимо, не настолько, раз Дэйв завалил первый же экзамен. У Дэйва лохматые волосы, пухлые губы и темная кожа с веснушками – необычное сочетание. Несколько девочек втрескались в него по самые уши. Мы вместе ходим на историю. Мне приходится заниматься с предпоследним курсом, поскольку выпускники обычно выбирают «Основы государства», а я уже их уже прошла. Так что мое место теперь между Дэйвом и Джошем.

В классе Джош тихий и сдержанный, но, едва переступив порог, он начинает юморить похлеще Сент-Клэра. Понятно, почему они такие закадычные друзья. Мередит говорит, они боготворят друг друга: Джош Сент-Клэра за природную харизму, а Сент-Клэр Джоша за редкий художественный дар. Джош нечасто ходит куда-то без альбома и кисти. Его работы невероятны – толстые уверенные мазки и мелкие, тщательно прорисованные детали, – пальцы Джоша всегда измазаны краской.

Но самое интересное начинается после уроков. Об этом никто не пишет в глянцевых буклетах. Дело в том, что поступить в школу-пансион – это все равно что поселиться в обычной средней школе. Отсюда нельзя уйти. Даже в спальне я постоянно «наслаждаюсь» грохотом поп-музыки, шумом стиральных машинок и пьяными воплями танцующих на лестничной площадке. Мередит утверждает, что все устаканится, как только юниоры немного попривыкнут, но я не слишком в это верю.

И тем не менее…

Сегодня пятничный вечер, и в общежитии пусто. Мои соученики совершают набеги на бары, а я впервые наслаждаюсь тишиной. Если закрыть глаза, кажется, будто я дома. Не считая оперного пения. В ресторанчике напротив почти каждый вечер выступает оперная дива. Для обладательницы столь сильного голоса она на удивление миниатюрная. И еще она зачем-то выщипывает брови, после чего рисует их карандашом. Словно статист из «Шоу ужасов Рокки Хоррора».