Анна Иоанновна

Царь проявил интерес к Востоку вскоре после успехов под Полтавой и в Прибалтике и удручающей трагедии на реке Прут. Персия интересовала Петра I как перевалочный пункт на пути в Индию, как страна, с которой Россия может торговать самостоятельно и осуществлять выгодное посредничество в персидской торговле западноевропейских держав.

К началу XVIII века неурядицы в стране существенно ослабили персидскую монархию, что открывало широкие возможности для вмешательства в ее внутренние дела и территориальных захватов. К этой цели стремилась не только Россия, но и Османская империя.

Назначая 26-летнего Артемия Петровича главой посольства, Петр I не ошибся в своем выборе. Посольство выехало из Петербурга 7 июля 1715 года, а прибыло к месту назначения только 14 марта 1717 года.

Как и было принято, Волынского вооружили инструкцией, обязывавшей описывать встречавшиеся в пути пристани, города, крепости, состояние армии и флота. Рукой царя в инструкцию внесены дополнения: выяснить, «нет ли какой реки из Индии, которая б впала в сие море». Все данные надлежало собирать тайно, «чтобы того не прознали персияне». В этой части инструкции Петра I, как видим, интересовало состояние вооруженных сил и пути в Персию и Индию.

Другая часть инструкции поручала Волынскому склонить шаха к тому, чтобы шелк-сырец, закупаемый в Персии, армянские купцы доставляли в Европу через Россию. Петр I в этот пункт инструкции собственноручно внес дополнение: «Буде невозможно, то словами и домогательством сделать, то нельзя ли дачею шаховым близким людям; буде и сим нельзя будет учинить, не можно ли препятствия какова учинить Смирнскому и Алепскому торгам, где и как?» Не оставлены без внимания и интересы армянских купцов — их надобно было убедить в ласковом обхождении, когда они будут доставлять товар через Россию.

В столице Персии Испагань посольству довелось испытать немалые трудности: сначала ему оказали доброжелательный прием, но через полтора месяца, когда до Испагани докатились сведения о походе князя Бекович-Черкасского в Хиву и Бухару и распространились слухи о намерении русских утвердиться на восточном побережье Каспийского моря, а затем и в Гиляне, отношение резко изменилось. Положительные результаты переговоров, достигнутые после трех аудиенций Волынского у шаха и многократных встреч с визирем, были персидской стороной аннулированы, и к дому посольства был приставлен караул. Лишь накануне отъезда из Испагани, 1 сентября 1717 года, Волынскому удалось добиться подписания договора, по которому русским купцам разрешалась торговля на всей территории Ирана, причем шах обязался обеспечить их безопасность, предоставив им охрану и своевременную оплату товаров, доставленных из России.

Своими мытарствами в Испагани Волынский поделился с П. П. Шафировым, продолжавшим ему покровительствовать. Он жаловался на отсутствие средств к существованию, на непривычный климат, вызывавший болезни посольского персонала: «Ныне живу в такой скуке, что и себе не рад, понеже кто при мне ни был, все лежат больны», а двое даже умерли.

Во втором письме, тоже не датированном, Артемий Петрович продолжал живописать о трудностях: «О поступках здешних не знаю как донести, ибо временем поступают ласково, а другим — как самые неприятели… и такой здесь лживый народ и гордой, что чаю таких нигде нет, и что ни говорят, ничему невозможно верить, и кто больше солжет, то больше за политику почитают, а не в стыд».

В третьем и последнем письме Волынский, пребывая уже на родной земле, вновь жаловался — на этот раз не на иранские власти, а на астраханского обер-коменданта Чирикова, не проявившего о посольстве должной заботы[255]. Однако посольство Волынского оставило заметный след в русско-иранских отношениях не описанием бытовых невзгод, а наблюдениями политической значимости.

Внимательный глаз Волынского за почти полугодовое пребывание в Иране обнаружил множество уязвимых мест в жизни государства: внутренние раздоры, слабость правительства, продажность чиновников, низкий интеллект шаха. Заключал свое донесение Волынский выводом, что «Бог ведет к падению сию корону» и надобно воспользоваться слабостью, чтобы без всякого опасения начать с нею войну.

Петр I согласился с доводами Волынского о необходимости воспользоваться слабостью Ирана, чтобы напасть на него, и Волынский, став «специалистом» по Ирану, был самой подходящей кандидатурой в губернаторы пограничной губернии, обязанной царем вести подготовку к предстоящей войне. Инструкция поручала Волынскому склонить грузинского «принца» к оказанию помощи русским войскам, когда те начнут поход, соорудить в Астрахани «суды наскоро», а также складские помещения.