Анна Иоанновна

Каково же было удивление Татищева, когда он получил два документа, датированные одним днем — 3 марта 1739 года: один из них — Берг-регламент, второй — о передаче Гороблагодатских заводов Шембергу. Этим акциям предшествовали события, достойные внимания прежде всего потому, что они отражают роль немецкого засилья и вскрывают механизм его влияния на промышленную политику.

Началось все в конце мая 1738 года, когда была создана комиссия, в которую были назначены барон Петр Шафиров, князь Александр Куракин, графы Михаил Головкин и Платон Мусин-Пушкин.

Возглавил ее граф Миних. Ее главная задача состояла в определении судеб казенных заводов: оставить их в прежнем владении или передать частным лицам.

По этому вопросу расхождений между комиссией и участвовавшим в ее работе Шембергом не было: и комиссия, и Шемберг считали содержание заводов убыточным казне. Разногласия начались при рассмотрении конкретных вопросов: кому передать, условия передачи и кто ее должен осуществлять.

Шемберг сначала согласился с мнением комиссии, а затем заявил, что «интенции господ присутствующих не выразумел», и выдвинул собственные предложения. Шемберг настаивал, чтобы передачу казенных заводов проводил Генерал-берг-директориум, в то время как комиссия считала, что эту процедуру должна была осуществлять она, а не фактический хозяин Генерал-берг-директориума Шемберг. Комиссия полагала, что об условиях передачи заводов надобно договариваться в отдельности с каждым претендентом на их получение, учитывая состояние заводского хозяйства — износ оборудования и инструментов, качество руды, отдаленность от рек, по которым производился сплав готовой продукции, рентабельность предприятия, — и в конечном счете отдать тому, кто предложит наиболее выгодные для казны условия. Шемберг предлагал стоимость заводов устанавливать заранее «против железных же Акинфия Демидова заводов», средняя годовая производительность которых определена в 100 тысяч пудов чугуна. Заводы, обеспеченные менее богатой рудой, надлежало «обложить меньшим окладом по пропорции вышеписанного». Личный интерес Шемберга в реализации своего предложения состоял в том, что на Урале не существовало рудников, равных по богатству железа Гороблагодатским.

Далее Шемберг настаивал, чтобы персонам, служащим в Генерал-берг-директориуме, разрешалось получать казенные заводы, в то время как комиссия, ссылаясь на петровское законодательство, запрещавшее лицам, находящимся на государственной службе, вступать «в касающиеся к тем местам торги и подряды», находила в подобном совместительстве «предосудительное ее императорского величества интересу». «К тому же, — развивала свою аргументацию комиссия, — когда они будут интересанты, то уже кому надзирание над ними иметь». Выявились разногласия и по менее важным вопросам.

Добавим, что личный интерес Шемберга во многом совпадал с интересами прочих промышленников и в конечном счете его предложения, внесенные в Берг-регламент 1739 года, создавали по сравнению с Берг-привилегией 1719 года более благоприятные условия для развития металлургии: он освобождал владельцев заводов от уплаты пошлин на привозимые на завод съестные и прочие припасы, разрешал купцам, намеревавшимся строить заводы в отдаленных губерниях, обращаться за разрешением не в Генерал-берг-директориум, а к губернаторам и воеводам, упростил взимание налогов, предоставлял право владельцам медных заводов поставлять медь в казну по рыночным ценам, а не по цене, установленной государством, и т. д.

1 августа 1738 года Миних докладывал Кабинету министров о разногласиях между комиссией и Шембергом. Последовало решение поручить Остерману обсудить с членами комиссии все спорные вопросы. Остерман в угоду стоявшему за спиной Шемберга Бирону поддержал все предложения генерал-берг-директора. Продолжать настаивать на своем комиссия не отважилась и, после того как стало известно мнение Остермана, ее члены якобы по причине болезни не являлись на заседания, и 15 февраля 1739 года она прекратила свое существование.

Шемберг своего добился: он получил в собственность жемчужину уральской металлургии — Гороблагодатские заводы, обошедшиеся казне в 42 152 рубля, и в придачу к ним Лапландские медные и серебряные рудники. Разработку последних императрица «соизволила принять во особливую всемилостивейшую свою протекцию». Кроме того, он получил сальный и китобойный промыслы, ранее находившиеся во владении покойного барона Шафирова. Ему же был передан на откуп сбыт казенного железа за границу, ранее находившийся у английских купцов Шифнера и Вульфа, — в угоду Шембергу контракт с ними был расторгнут. Сверх всего он получил ссуду в 65 тысяч рублей. Аппетиты у Шемберга разыгрались настолько, что он подал прошение о передаче ему всех казенных заводов, на которых он обещал довести производство железа и продажу его за границу до одного миллиона пудов в год.