Анна Иоанновна

О выгодности для Англии англо-русского торгового договора можно судить по восторженному отношению к нему английских купцов, зарегистрированному в двух депешах в Лондон резидентом К. Рондо. 3 декабря 1734 года он доносил: «Ввиду значительных уступок, сделанных в этом договоре в пользу королевских подданных, наши купцы, здесь проживающие, чрезвычайно обрадованы подписанием договора, который несомненно поставит их дела в России на такую ногу, на которой они еще никогда не стояли. Надеюсь, что „Русская компания“ в Англии будет довольна трактатом не менее, чем здешние ее представители». В конце января следующего года Рондо не преминул вновь подчеркнуть выгоду, предоставленную договором англичанам: договор представляет важные права, которые, полагаю, никакой другой нации никогда предоставлены не будут[201].

Английские купцы сумели быстро извлечь максимум выгод из договора. В ближайшие годы после его заключения только в Петербурге обосновалось свыше 40 английских купцов. О масштабах использования транзитной торговли в Иран через Россию можно судить по данным за 1740 год, когда через Петербург для Ирана было привезено товаров на 239 255 рублей, а в Англию доставлено шелка-сырца 1140 пудов стоимостью около 84 тысяч рублей[202].

Остается ответить на вопрос: как такой договор был ратифицирован императрицей? Поищем ответ.

Сначала переговоры с англичанами вел А. И. Остерман, как известно, имевший репутацию человека неподкупного, затем их продолжил П. П. Шафиров. Доказательств того, что он был англичанами подкуплен, у нас нет, но что барон был мздоимцем, явствует из того, что даже императрица, проявлявшая терпение к такого рода шалостям чиновников, уволила его за взяточничество с должности президента Коммерц-коллегии. Но главным виновником заключения невыгодного для России торгового договора был Бирон, получивший, по данным отечественного историка В. В. Лебедева, большую взятку[203].

Промышленная политика при Анне Иоанновне осуществлялась в духе актов, полученных в наследие от петровского времени, — Берг-привилегии 1719 года и Регламента Мануфактур-коллегии 1723 года. Оба закона предоставляли промышленникам обширные привилегии, преследовавшие цель содействовать вложению капиталов купцов в производство. Купцы, основавшие мануфактуры, освобождались от постойной и подводной повинностей, рекрутчины и от выполнения фискальных поручений казны. Но главная привилегия состояла в предоставлении им права приобретать крестьян.

В царствование Анны Иоанновны три правительственных указа заслуживают пристального внимания: приписка крестьян к металлургическим заводам на Урале; указ 1736 года, навечно закреплявший мастеровых за мануфактурами в легкой промышленности и металлургии; передача казенных заводов в частные руки. Отметим: указы не являлись принципиально новыми, так как вели начало от петровского времени, но при Анне Иоанновне они деформировались в уродливое явление — грабеж народного достояния.

Начнем с последней акции. Передача казенных заводов в частные руки при Петре Великом являлась одним из важных элементов поощрения развития промышленности. Царь был осведомлен об отсутствии у отечественных купцов значительных капиталов, чтобы построить крупное предприятие, обеспечить его нанятыми за границей мастерами, сырьем и располагать оборотными суммами для реализации готовой продукции. Основание мануфактур могло осилить только государство. Оно так и поступало: сооружало предприятие, комплектовало для него рабочую силу, обеспечивало сырьем и на полном ходу передавало его на льготных условиях купцам по цене, включавшей в себя реальные расходы казны на строительство предприятия, затраты на инструменты и сырье. Промышленники, получившие предприятие из казны, расплачивались за него в течение нескольких лет не деньгами, а готовыми изделиями. Более того, промышленник или компания промышленников получали от государства беспроцентную ссуду значительных размеров.

Об отсутствии в стране богатых купцов, готовых вложить капитал в незнакомую сферу производства, свидетельствует передача Суконного двора не одному-двум купцам, а компании из одиннадцати человек, которых с трудом наскребло государство в различных городах. Указ предусматривал возможность принудительного комплектования компании. «Буде волею не похотят, то в неволю» — так велел царь.

Из всех отраслей промышленности государство было кровно заинтересовано в развитии трех — металлургической, суконной и полотняной. Острую нужду в суконных мануфактурах казна испытывала в связи с необходимостью обеспечить армию и флот сукном для экипировки офицеров, солдат и матросов. Казна проявляла интерес к продукции металлургии и к полотняной промышленности: чугун и железо были необходимы для литья пушек и изготовления ружей, а полотно для парусов. Но обе эти отрасли работали на внешний рынок, и казна к их развитию проявляла пристальное внимание.