Анна Каренина

тому, откуда теперь явились в их споре эти березки, хотя он тотчас же понял

то, что хотел сказать этим его брат.

- Позволь, ведь этак нельзя рассуждать, - заметил он.

Но Константину Левину хотелось оправдаться в том недостатке, который он

знал за собой, в равнодушии к общему благу, и он продолжал.

- Я думаю, - сказал Константин, - что никакая деятельность не может

быть прочна, - если она не имеет основы в личном интересе. Это общая истина,

философская, - сказал он, с решительностью повторяя слово философская, как

будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о

философии.

Сергей Иванович еще раз улыбнулся. "И у него там тоже какая-то своя

философия есть на службу своих наклонностей", - подумал он.

- Ну, уж о философии ты оставь, - сказал он. - Главная задача философии

всех веков состоит именно в том, чтобы найти ту необходимую связь, которая

существует между личным интересом и общим. Но это не к делу, а к делу то,

что мне только нужно поправить твое сравнение. Березки не натыканы, а

которые посажены, которые посеяны, и с ними надо обращаться осторожнее.

Только те народы имеют будущность, только те народы можно назвать

историческими, которые имеют чутье к тому, что важно и значительно в их

учреждениях, и дорожат ими.

И Сергей Иванович перенес вопрос в область философски-историческую,

недоступную для Константина Левина, и показал ему всю несправедливость его

взгляда.

- Что же касается до того, что тебе это не нравится, то, извини меня, -

это наша русская лень и барство, а я уверен, что у тебя это временное

заблуждение, и пройдет.

Константин молчал. Он чувствовал, что он разбит со всех сторон, но он

чувствовал вместе с тем, что то, что он хотел сказать, было не понято его

братом. Он не знал только, почему это было не понято: потому ли, что он не

умел сказать ясно то, что хотел, потому ли, что брат не хотел, или потому,

что не мог его понять. Но он не стал углубляться в эти мысли и, не возражая

брату, задумался о совершенно другом, личном своем деле.

- Ну, однако, поедем.

Сергей Иванович замотал последнюю удочку, Константин отвязал лошадь, и

они поехали.

IV

Личное дело, занимавшее Левина во время разговора его с братом, было

следующее: в прошлом году, приехав однажды на покос и рассердившись на

приказчика, Левин употребил свое средство успокоения - взял у мужика косу и

стал косить.

Работа эта так понравилась ему, что он несколько раз принимался косить;

выкосил весь луг пред домом и нынешний год с самой весны составил себе план

- косить с мужиками целые дни. Со времени приезда брата он был в раздумье:

косить или нет? Ему совестно было оставлять брата одного по целым дням, и он

боялся, чтобы брат не посмеялся над ним за это. Но, пройдясь по лугу,

вспомнив впечатления косьбы, он уже почти решил, что будет косить. После же

раздражительного разговора с братом он опять вспомнил это намерение.

"Нужно физическое движенье, а то мой характер решительно портится", -

подумал он и решился косить, как ни неловко это будет ему перед братом и

народом.

С вечера Константин Левин пошел в контору, сделал распоряжение о

работах и послал по деревням вызвать на завтра косцов, с тем чтобы косить

Калиновый луг,самый большой и лучший.

- Да мою косу пошлите, пожалуйста, к Титу, чтоб он отбил и вынес

завтра; я, может быть, буду сам косить тоже, - сказал он, стараясь не конфу-

зиться.

Приказчик улыбнулся и сказал:

- Слушаю-с.

Вечером за чаем Левин сказал и брату.

- Кажется, погода установилась, - сказал он. - Завтра я начинаю косить.

- Я очень люблю эту работу, - сказал Сергей Иванович.

- Я ужасно люблю. Я сам косил иногда с мужиками и завтра хочу целый

день косить.

Сергей Иванович поднял голову и с любопытством посмотрел на брата.

- То есть как? Наравне с мужиками, целый день?

- Да, это очень приятно, - сказал Левин.

- Это прекрасно, как физическое упражнение, только едва ли ты можешь

это выдержать, - без всякой насмешки сказал Сергей Иванович.

- Я пробовал. Сначала тяжело, потом втягиваешься. Я думаю, что не

отстану...

- Вот как! Но скажи, как мужики смотрят на это? Должно быть,

посмеиваются, что чудит барин.

- Нет,не думаю; но это такая вместе и веселая и трудная работа, что

некогда думать.

- Но как же ты обедать с ними будешь? Туда лафиту тебе прислать и

индюшку жареную уж неловко.

- Нет, я только в одно время с их отдыхом приеду домой.

На другое утро Константин Левин встал раньше обыкновенного, но

хозяйственные распоряжения задержали его, и когда он приехал на покос, косцы

шли уже по второму ряду.

Еще с горы открылась ему под горою тенистая, уже скошенная часть луга,

с сереющими рядами и черными кучками кафтанов, снятых косцами на том месте,

откуда они зашли первый ряд.

По мере того как он подъезжал, ему открывались шедшие друг за другом

растянутою вереницей и различно махавшие косами мужики, кто в кафтанах, кто

в одних рубахах. Он насчитал их сорок два человека.

Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда.