Анна Каренина

на несколько дней.

"Что-то с ним особенное, - подумала графиня Нордстон, вглядываясь в его

строгое, серьезное лицо, - что-то он не втягивается в свои рассуждения. Но я

уж выведу его. Ужасно люблю сделать его дураком пред Кити, и сделаю".

- Константин Дмитрич, - сказала она ему, - растолкуйте мне, пожалуйста,

что такое значит, - вы все это знаете, - у нас в калужской деревне все

мужики и все бабы все пропили, что у них было, и теперь ничего нам не

платят. Что это значит? Вы так хвалите всегда мужиков.

В это время еще дама вошла в комнату, и Левин встал.

- Извините меня, графиня, но я, право, ничего этого не знаю и ничего не

могу вам сказать, - сказал он и оглянулся на входившего вслед за дамой

военного.

"Это должен быть Вронский", - подумал Левин и, чтоб убедиться в этом,

взглянул на Кити. Она уже успела взглянуть на Вронского и оглянулась на

Левина. И по одному этому взгляду невольно просиявших глаз ее Левин понял,

что она любила этого человека, понял так же верно, как если б она сказала

ему это словами. Но что же это за человек?

Теперь, - хорошо ли это, дурно ли, - Левин не мог не остаться, ему

нужно было узнать, что за человек был тот, кого она любила.

Есть люди, которые, встречая своего счастливого в чем бы то ни было

соперника, готовы сейчас же отвернуться от всего хорошего, что есть в нем, и

видеть в нем одно дурное; есть люди, которые, напротив, более всего желают

найти в этом счастливом сопернике те качества, которыми он победил их и ищут

в нем со щемящею болью в сердце одного хорошего. Левин принадлежал к таким

людям. Но ему нетрудно было отыскать хорошее и привлекательное во Вронском.

Оно сразу бросилось ему в глаза. Вронский был невысокий, плотно сложенный

брюнет, с добродушно-красивым, чрезвычайно спокойным и твердым лицом. В его

лице и фигуре, от коротко обстриженных черных волос и свежевыбритого

подбородка до широкого с иголочки нового мундира, все было просто и вместе

изящно. Дав дорогу входившей даме, Вронский подошел к княгине и потом к

Кити.

В то время как он подходил к ней, красивые глаза его особенно нежно

заблестели, и с чуть заметною счастливою и скромно-торжествующею улыбкой

(так показалось Левину), почтительно и осторожно наклонясь над нею, он

протянул ей свою небольшую, но широкую руку.

Со всеми поздоровавшись и сказав несколько слов, он сел, ни разу не

взглянув на не спускавшего с него глаз Левина.

- Позвольте вас познакомить, - сказала княгиня, указывая на Левина. -

Константин Дмитрич Левин. Граф Алексей Кириллович Вронский.

Вронский встал и, дружелюбно глядя в глаза Левину, пожал ему руку.

- Я нынче зимой должен был, кажется, обедать с вами, - сказал он,

улыбаясь своею простою и открытою улыбкой, - но вы неожиданно уехали в

деревню.

- Константин Дмитрич презирает и ненавидит город и нас, горожан, -

сказала графиня Нордстон.

- Должно быть, мои слова на вас сильно действуют, что вы их так

помните, - сказал Левин и, вспомнив, что он уже сказал это прежде,

покраснел.

Вронский взглянул на Левина и графиню Нордстон и улыбнулся.

- А вы всегда в деревне? - спросил он. - Я думаю, зимой скучно?

- Не скучно, если есть занятия, да и с самим собой не скучно, - резко

ответил Левин.

- Я люблю деревню, - сказал Вронский, замечая и делая вид, что не

замечает тона Левина.

- Но надеюсь, граф, что вы бы не согласились жить всегда в деревне, -

сказала графиня Нордстон.

- Не знаю, я не пробовал подолгу. Я испытывал странное чувство, -

продолжал он. - Я нигде так не скучал по деревне, русской деревне, с лаптями

и мужиками, как прожив с матушкой зиму в Ницце. Ницца сама по себе скучна,

вы знаете. Да и Неаполь, Сорренто хорошо только на короткое время. И именно

там особенно живо вспоминается Россия, и именно деревня.. Они точно как...

Он говорил, обращаясь и к Кити и к Левину и переводя с одного на

другого свой спокойный и дружелюбный взгляд, - говорил, очевидно, что

приходило в голову.

Заметив, что графиня Нордстон хотела что-то сказать, он остановился. не

досказав начатого, и стал внимательно слушать ее.

Разговор не умолкал ни на минуту, так что старой княгине, всегда

имевшей про запас, на случай неимения темы, два тяжелые орудия: классическое

и реальное образование и общую воинскую повинность, не пришлось выдвигать

их, а графине Нордстон не пришлось подразнить Левина.

Левин хотел и не мог вступить в общий разговор; ежеминутно говоря себе:

"теперь уйти", он не уходил, чего-то дожидаясь.

Разговор зашел о вертящихся столах и духах, и графиня Нордстон,

верившая в спиритизм, стала рассказывать чудеса, которые она видела.

- Ах, графиня, непременно свезите, ради бога, свезите меня к ним! Я

никогда ничего не видал необыкновенного, хотя везде отыскиваю, - улыбаясь,

сказал Вронский.

- Хорошо, в будущую субботу, - отвечала графиня Нордстон. - Но вы,

Константин Дмитрич, верите? - спросила она Левина.

- Зачем вы меня спрашиваете? Ведь вы знаете, что я скажу.

- Но я хочу слышать ваше мнение.