Анна Каренина

ваше здоровье нынче? - спросила она у Петрова.

Петров встал, опираясь на палку, и робко посмотрел на князя.

- Это моя дочь, - сказал князь. - Позвольте быть знакомым.

Живописец поклонился и улыбнулся, открывая странно блестящие белые

зубы.

- Мы вас ждали вчера, княжна, - сказал он Кити.

Он пошатнулся, говоря это, и, повторяя это движение, старался показать,

что он это сделал нарочно.

- Я хотела прийти, но Варенька сказала, что Анна Павловна присылала

сказать, что вы не поедете.

- Как не поедем? - покраснев и тотчас же закашлявшись, сказал Петров,

отыскивая глазами жену. - Анета, Анета!- проговорил он громко, и на тонкой

белой шее его, как веревки, натянулись толстые жилы.

Анна Павловна подошла.

- Как же ты послала сказать княжне, что мы не поедем! - потеряв голос,

раздражительно прошептал он ей.

- Здравствуйте, княжна! - сказала Анна Павловна с притворною улыбкой,

столь непохожею на прежнее ее обращение. - Очень приятно познакомиться, -

обратилась она к князю. - Вас давно ждали, князь.

- Как же ты послала сказать княжне, что мы не поедем? - хрипло

прошептал еще раз живописец еще сердитее, очевидно раздражаясь еще более

тем, что голос изменяет ему и он не может дать своей речи того выражения,

какое бы хотел.

- Ах, боже мой! Я думала, что мы не поедем, - с досадою отвечала жена.

- Как же, когда... - он закашлялся и махнул рукой. Князь приподнял

шляпу и отошел с дочерью.

- О, ох! - тяжело вздохнул он, - о, несчастные!

- Да, папа, - отвечала Кити. - Но надо знать, что у них трое детей,

никого прислуги и почти никаких средств. Он что-то получает от Академии, -

оживленно рассказывала она, стараясь заглушить волнение, поднявшееся в ней

вследствие странной в отношении к ней перемены Анны Павловны.

- А вот и мадам Шталь, - сказала Кити, указывая на колясочку, в

которой, обложенное подушками, в чем-то сером и голубом, под зонтиком лежало

что-то.

Это была г-жа Шталь. Сзади ее стоял мрачный здоровенный работник-немец,

катавший ее. Подле стоял белокурый шведский граф, которого знала по имени

Кити. Несколько человек больных медлили около колясочки, глядя на эту даму,

как на что-то необыкновенное.

Князь подошел к ней. И тотчас же в глазах его Кити заметила смущавший

ее огонек насмешки. Он подошел к мадам Шталь и заговорил на том отличном

французском языке, на котором столь немногие уже говорят теперь, чрезвычайно

учтиво и мило.

- Не знаю, вспомните ли вы меня, но я должен напомнить себя, чтобы

поблагодарить за вашу доброту к моей дочери, - сказал он ей, сняв шляпу и не

надевая ее.

- Князь Александр Щербацкий, - сказала мадам Шталь, поднимая на него

свои небесные глаза, в которых Кити заметила неудовольствие. - Очень рада. Я

так полюбила вашу дочь.

- Здоровье ваше все нехорошо?

- Да я уж привыкла, - сказала мадам Шталь и познакомила князя со

шведским графом.

- А вы очень мало переменились, - сказал ей князь. - Я не имел чести

видеть вас десять или одиннадцать лет.

- Да, бог дает крест и дает силу нести его. Часто удивляешься, к чему

тянется эта жизнь... С той стороны! - с досадой обратилась она к Вареньке,

не так завертывавшей ей пледом ноги.

- Чтобы делать добро, вероятно, - сказал князь, смеясь глазами.

- Это не нам судить, - сказала госпожа Шталь, заметив оттенок выражения

на лице князя. - Так вы пришлете мне эту книгу, любезный граф? Очень

благодарю вас, - обратилась она к молодому шведу.

- А! - вскрикнул князь, увидав московского полковника, стоявшего около,

и, поклонившись госпоже Шталь, отошел с дочерью и с присоединившимся к ним

московским полковником.

- Это наша аристократия, князь! - с желанием быть насмешливым сказал

московский полковник, который был в претензии на госпожу Шталь за то, что

она не была с ним знакома.

- Все такая же, - отвечал князь.

- А вы еще до болезни знали ее, князь, то есть прежде, чем она слегла?

- Да. Она при мне слегла, - сказал князь.

- Говорят, она десять лет не встает.

- Не встает, потому что коротконожка. Она очень дурно сложена.

- Папа, не может быть! - горячо возразила Кити. - Варенька обожает ее.

И потом она делает столько добра! У кого хочешь спроси! Ее и Aline Шталь все

знают.

- Может быть, - сказал он, пожимая локтем ее руку. - Но лучше, когда

делают так, что у кого ни спроси, никто не знает.

Кити замолчала не потому, чо ей нечего было говорить; но они и отцу не

хотела открыть свои тайные мысли. Однако, странное дело, несмотря на то, что

она так готовилась не подчиниться взгляду отца, не дать ему доступа в свою

святыню, она почувствовала, что тот божественный образ госпожи Шталь,

который она месяц целый носила в душе, безвозвратно исчез, как фигура,

составившаяся из брошенного платья, исчезает, когда поймешь, как лежит это

платье. Осталась одна коротконогая женщина, которая лежит потому, что дурно

сложена, и мучает безответную Вареньку за то, что та не так подвертывает ей

плед. И никакими усилиями воображения нельзя уже было возвратить прежнюю

мадам Шталь.

XXXV

Князь передал свое веселое расположение духа и домашним своим, и