Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

— Журналъ вчерашняго присутствія и свденія отъ Пензенскаго Губернскаго Правленія по длу о краж...

— Хорошо, хорошо, благодарю, — проговорилъ Князь Мишука, закладывая жирнымъ пальцемъ бумагу и съ привычной скромной офиціальностью открылъ присутствіе.

«Если бы они знали, — думалъ онъ, слушая докладъ, — какимъ виноватымъ мальчикомъ полчаса тому назадъ былъ ихъ Предсдатель», и[455] звздочки глазъ его весело заблестли. Колесо завертлось, Князь Мишука почувствовалъ, что вертится и самъ въ немъ, и забылъ все непріятное. Одно, что во время занятій приходило ему въ голову, — была пріятная мысль о томъ, что въ 2 часа надо сдлать перерывъ и позавтракать.

Еще не было 2-хъ часовъ, когда у большихъ стеклянныхъ дверей залы присутствія, у которыхъ стоялъ сторожъ,[456] показалась фигура человка безъ мундира, и вс члены изъ подъ портрета и изъ за зерцала, обрадывавшись развлеченію, оглянулись на явившагося человка, но зазвавшійся сторожъ тотчасъ же изгналъ вошедшаго и заперъ за нимъ дверь.

Князю Мишук, не переставая слушать дло, показалось, что вошедшій былъ пріятель его Левинъ, и онъ, нагнувшись къ сосду члену, проговорилъ:

— Кажется, Константинъ Левинъ. Кажется, онъ.

Князь Мишука любилъ Левина и еще по нкоторымъ соображеніямъ очень желалъ его видть теперь и радъ былъ, что онъ пріхалъ. Онъ окончилъ скоре обыкновеннаго дла и, сдлавъ перерывъ, пошелъ, доставая папиросу, въ свой кабинетъ. Два товарища его, мрачный не отъ характера, но отъ слабости, старичокъ Никитинъ и элегантный камеръюнкеръ Шпандовскій вышли съ нимъ же.

— Посл завтрака успемъ кончить, — сказалъ князь Мишука.

— Какъ еще успемъ, — сказалъ старичокъ.

— А какой мерзавецъ этотъ Фенинъ, — сказалъ Шпандовскій объ одномъ изъ лицъ, участвовавшихъ въ дл, которое они разбирали.

Князь Мишука, поморщившись, промолчалъ на слова Шпандовскаго, давая этимъ замтить, что неприлично преждевременно составлять сужденіе.

— Кто это былъ? — спросилъ онъ у сторожа.

— [457]Проситель, Ваше Сіятельство, безъ упроса[458] лзетъ, я только отвернулся.

— Гд онъ?

— Тутъ гд то, — и сторожъ отворилъ дверь.

[459]Некрасивый, но чрезвычайно статный, невысокій молодой человкъ съ маленькой бородкой, густыми бровями и блестящими[460] голубыми глазами, видимо не зная, что ему съ собой длать, держа баранью шапку подъ мышкой, быстро ходилъ взадъ и впередъ передъ дверью.

Лицо Князя Мишуки просіяло нетолько радостью, но нжностью, какъ при вид любимой женщины, при вид этаго молодаго человка.

— Такъ и есть! Левинъ! — проговорилъ онъ. — Какъ хорошо! Наконецъ то ты! — И онъ, обнявъ, поцловался съ молодымъ человкомъ.

— Я не зналъ, гд ты живешь и захалъ сюда, — сказалъ Левинъ красня.

Ему, видимо, неловко было то дружеское отношеніе на ты, въ которомъ онъ былъ съ начальникомъ, подчиненные котораго только что чуть не вытолкали его. Князь Мишука былъ на ты со всми почти своими знакомыми, онъ не былъ на ты только съ тми, которыхъ онъ считалъ подлецами; съ тми, съ которыми обыкновенно не подаютъ руки, съ тми онъ не былъ на ты. А то онъ былъ на ты съ веселыми старичками 60 лтъ, съ мальчиками 20 лтъ, съ актерами, съ министрами, съ купцами и съ генералъ адъютантами, такъ что очень многіе изъ людей, бывшихъ съ нимъ на ты, находились на 2-хъ крайностяхъ общественной лстницы и очень бы удивились, что они имютъ черезъ Мишуку что нибудь общее. Онъ былъ на ты со всми людьми, съ которыми онъ былъ знакомь и пилъ шампанское, а пилъ онъ шампанское со всми. Съ Левинымъ, несмотря на то, что Левинъ былъ лтъ на 10 моложе его, онъ былъ на ты однако не по одному шампанскому. Левинъ былъ товарищемъ по университету и другомъ брата его жены, утонувшаго прекраснаго юноши Князя Щербацкаго, и вслдствіи этаго Князь Мишука сошелся съ нимъ и полюбилъ его,[461] насколько могъ любить.

Шпандовскій, вглядываясь въ новое для него лицо Левина, котораго онъ зналъ по слухамъ и въ особенности по извстному всей Россіи старшему брату философу Левину, замтилъ, что этотъ Левинъ долженъ быть очень нервный, чувствительный и не свтскій человкъ, составлявшій совершенную противоположность ихъ Князю Мишук.

— Ну, пойдемъ въ кабинетъ. Мы тебя ждали, ждали, — говорилъ Князь Мишука, подъ словомъ «мы» разумя себя и семью жены, въ особенности ея сестру Кити, на которой Князю Мишук хотлось женить Левина. — Ужасно, ужасно радъ тебя видть, — говорилъ Князь Мишука, сіяя улыбкой и сжимая свои звздочки и похлопывая Левина по мускулистой, крпкой ляжк. — Ахъ, зачмъ ты раньше не пріхалъ?

Лицо Левина, подвижное, выразительное, сіяло удовольствіемъ при вид человка, котораго, онъ, видимо, любилъ, и вмст отражало досаду за неловкость столкновенія съ швейцаромъ и стсненіе при вид постороннихъ лицъ — мрачнаго отъ слабости старичка и элегантнаго Шпандовскаго съ такими блыми, тонкими пальцами, такими длинными ногтями и такими въ рубль серебромъ огромными, блестящими запонками на рубашк. Эти руки съ запонками не давали ему свободы мысли.