Анна, Ханна и Юханна

Это была первая, самая трудная послеоперационная неделя. Рана на желудке начала заживать, боль стала меньше, но я была так измождена, что спала и день, и ночь.

Я опасалась встречи с Лизой, мне не хотелось видеть ее скорбь. Вот я опять уклоняюсь от истины – мне просто не хотелось видеть человека, имевшего право скорбеть по Рагнару.

Лиза была бледна, но спокойна и приветлива. Я заплакала и сказала:

– Это так несправедливо, Лиза. Рагнар должен был быть бессмертным.

Она рассмеялась надо мной, и когда сказала, что это ребячество, я ее почти возненавидела. Но она продолжила:

– Ты так никогда и не стала взрослой в отношении к своему старшему брату, ты просто слепо его обожала.

Я действительно зажмурилась и подумала, что она на самом деле права. Я так никогда и не стала взрослой в том, что касалось мужчин. Сначала обожала отца, потом Рагнара. Арне тоже обращался со мной как с неразумным ребенком. Как я могла дойти до этого? Я упивалась своим унижением, как горько-сладкой карамелькой.

– Но Рагнар был превосходным человеком, – сказала я наконец.

– Ну да, – согласилась Лиза. – Он оставил после себя пустоту. Но она уже заполнилась – облегчением.

Заметив мою растерянность, она стала необычно красноречивой, что было для нее совсем не характерно:

– Ты не понимаешь? Мне не надо больше без сна лежать ночью в постели и ждать его возвращения, не надо думать, где он и с кем, не надо догадываться, кем от него пахнет на этот раз. Все, я в последний раз выстирала его испятнанные кальсоны. Хватит.

– Лиза, милая Лиза…

– Да, да, – сказала она.

Постепенно мы успокоились.

Полчаса она рассказывала мне о своих планах на будущее. Она купила большую квартиру в каменном доме на Спренгкулльсгатан, наискосок от своего магазина. Она переедет туда и приспособит одну из комнат под швейное ателье.

– Хочу расшириться, – сказала она. – Мы с мальчиками продаем транспортную контору и думаем купить большой магазин на углу – там, где в прежние времена Нильссон торговал одеждой. Мы его переоборудуем, сделаем красивым и изысканным. Анита занялась этим, придумывает выкройки. На следующей неделе мы с ней поедем в Париж, посмотрим новые модели.

Я внимательно ее слушала. У моей постели сидела новая, незнакомая мне прежде сильная Лиза. В тот момент она была мне отвратительна. Она плюнула на моего брата, да, это так. Но еще хуже было то, что она была на воле, а я – в клетке.

– Я помню, как мне позвонила Анна и рассказала о своем разводе. Я поздравила ее от всего сердца. Рикард Хорд – фокусник, такой же, как Рагнар. Господи, Юханна, если бы я смогла сделать то же, что она, когда была молода.

Это был единственный момент, когда она погрустнела.

Собравшись уходить, Лиза сказала:

– Сейчас идет полицейское расследование несчастного случая на охоте. Все говорит о том, что друг, застреливший Рагнара, невиновен. Рагнар покинул свое место и вышел из леса прямо за лосем. Это была его вина – нарушение правил и утрата бдительности.

Я изо всех сил старалась подавить мрачные мысли мыслями еще более мрачными. Например, об Аните, золовке Лизы, которую я страшно не любила. Она училась в швейном объединении и шила красивые платья, такие же красивые, как она сама. Эта особа способна вырвать то, что ей нужно, из глотки. Я уже знала, кто будет хозяином в новом предприятии Лизы, и от души надеялась, что их затея лопнет ко всем чертям.

Потом мне стало стыдно – я вспомнила, что говорил Рагнар: «Анита напоминает мне тебя в молодости, когда ты работала на рынке у Ниссе Нильссона».

Вечером у меня началась лихорадка, мне сделали укол, и я уснула. Я проспала ужин и проснулась только в четыре часа утра, без температуры и с совершенно ясной головой. У меня теперь была масса времени обдумать то, что сказала мне Лиза. О фокусниках, таких, как Рагнар и Рикард. Об Арне, который не был фокусником и во многих отношениях был еще более инфантильным, чем я. О том, что я знала это и сама сделала его сильным человеком, отдав ему власть в семье.

Потом я снова думала о Рагнаре. Может быть, он так покончил с собой?

Наступило время посещений. Пришел Арне. Лицо его сияло от радости. Он поговорил с заведующим отделением, и тот сказал, что на следующей неделе меня выпишут.

– Без тебя дома стало чертовски пусто, – признался Арне.

Звонила Анна, спрашивала, смогу ли я на следующее лето взять детей.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы тебе помочь, – сказал он, и я, улыбнувшись, уверила его в том, что конечно же мы сможем, и это будет чудесно и весело.

Я рассказала о посещении Лизы, о ее грандиозных планах и о полицейском расследовании. Но Арне все знал. Об этом писали газеты, а кроме того, циркулировали самые невероятные слухи о том, что транспортное предприятие Рагнара обанкротилось. Но потом сплетни утихли, контора была в порядке, а вдова получила большую сумму за продажу предприятия.

– Ты не думаешь, что Рагнар… покончил с собой?

– Нет. Если бы Рагнар хотел свести счеты с жизнью, он выбрал бы другой способ и не стал бы ставить друга в двусмысленное положение. Думаю, что он просто устал и к тому же горевал о Ханне.

Мне стало легче. В глубине души я знала, что Арне прав. Потом я долго думала о том, какие крепкие узы связывали «шлюху» и ее незаконнорожденного сына. Но никто, кроме меня, этого, кажется, не понимал.