Анна, Ханна и Юханна

Анна хорошо помнила своего дядю по матери, Рагнара. Она думала о нем как о сказочном короле, красивом и сильном даже в старости, необычном, экзотичном и щедром. Анна помнила его улыбку, которая начиналась со сверкающих черных глаз, потом спускалась ниже по морщинкам смуглого лица и добиралась, наконец, до губ, прикрытых коротко остриженными усами.

– Он может растопить даже каменное сердце, – говорила мама.

– Ты имеешь в виду женское сердце? – спрашивал папа.

Иногда, и каждый раз неожиданно, фантастический дядя приезжал на грузовике, таком же невероятно громадном, как и он сам: «Ну что, сестричка, попразднуем?!» Анна помнила его раскатистый гулкий смех, заполнявший весь дом, – смех сердечный и чарующий. Анна помнила, что от него всегда пахло потом, табаком и пивом.

Помнила она и деньги – теплые серебряные монетки. Он часто сажал ее себе на колени и, улучив момент, дождавшись, когда мама отвернется, совал Анне в ладонь или в карман крону. Потом он заговорщически подмигивал ей левым глазом, говоря этим, что у них есть теперь великая тайна.

Как же все это было здорово!

И еще он умел шевелить ушами.

Кем был тот неизвестный отец, Анна узнала из одного американского письма: «Мы слышали, что Рикард Иоэльссон из Люккана был случайно убит на охоте. Он наконец получил что заслужил, этот дикарь, причинивший столько зла Ханне».

У этого имени Анна поставила в скобках большой восклицательный знак. Рикардом звали ее, Анны, мужа. Он не был таким необузданным, как Рикард Иоэльссон, но имел такую же несчастливую склонность становиться жертвой собственного очарования.

Анна тяжело вздохнула.

Потом она поискала конверты с фотографиями, которые позаимствовала из бабушкиного альбома. Вот и Рагнар, очень похожий на своего отца Рикарда, но так непохожий на всех остальных членов семьи. Может быть, у Ловисы была пылкая любовь с каким-нибудь цыганским парнем, или однажды ночью ее обуяла похоть в заброшенном в медвежий угол доме. Кто знает?

Внезапно она вдруг поняла, что еще объединяет ее собственного мужа и насильника из Дальслана. У них обоих были странные матери, заставлявшие детей расплачиваться за свои неприятности и огорчения. С дочерьми это удается часто, так как они идентифицируют себя с источниками материнских огорчений, и эта женская напасть распространяется дальше, из поколения в поколение. Но сыновья ожесточенно сопротивляются. Они, как правило, остаются мужчинами и бегут от всего, что им в тягость или слишком сильно будоражит чувства.

Сигне из Юханнеберга была натурой более сложной и личностью более хитрой, чем Ловиса из Люккана. Муж Сигне не нашел повода убить свою жену просто потому, что не успел это сделать, так как умер в молодом возрасте. Но Рикарду Хорду было не легче в кукольном доме в Юханнеберге, чем Рикарду Иоэльссону в Люккане.