Анна, Ханна и Юханна

Она услышала, как поворачивается ключ в замке.

– Я принес свежую камбалу! – крикнул Рикард из прихожей.

– Чудесно, я сейчас иду.

– Я пока приготовлю чего-нибудь выпить.

Они подняли бокалы, и он немного напыщенно предложил тост за их нынешнюю хорошую жизнь. Потом он взял в руки толстую серую папку записок о Ханне, полистал ее. Анна сказала:

– Почитай, пока я буду чистить картошку.

Вернувшись в кухню, Рикард сказал:

– У тебя получилась книга, Анна. Чертовски сильная книга.

Она зарделась от радости:

– Она получается слишком ностальгической, ты не находишь?

– Нет. Впрочем, в ностальгии нет ничего плохого.

Он всегда помогал ей в работе. Помогал с самого начала. Именно ему принадлежала идея о том, что Анна должна написать популярную историю своих бед.

– Это куда более завидная участь, чем протирать штаны на факультете.

Она хотела многого добиться в жизни.

– Ты думаешь, я с этим справлюсь?

– Мы справимся, – уверил он ее.

Она пошла в школу журналистики, где ее научили просто выражать сложные мысли и идеи, обобщать и приводить конкретные примеры. Она ждала ребенка. Сидела дома и писала, а вечерами Рикард редактировал ее рукопись.

Они поженились и очень весело жили в своей первой двухкомнатной квартире в пригороде Стокгольма. Поначалу Рикард был очень требовательным:

– Ты только послушай, как мы говорим – совсем не по-шведски. Нет, ты прислушайся.

Она прислушалась и поняла.

Очень скоро у них выработался свой собственный, не похожий ни на какой другой язык. Это было чудо, почти такое же чудо, как начавший расти в ее чреве ребенок.

– Я нашел равного мне человека.

Книга была готова за несколько месяцев до рождения ребенка. Они оба были удивлены вниманием, которое она к себе привлекла.

Успех, удача. Все было хорошо до того злополучного вечера в Лидингё.

Она почистила и пожарила рыбу. Поставила на стол остатки выпивки, посмотрела на красивый нож и такую же красивую и удобную лопаточку.

«Я не знаю человека, более чувственного, чем он».

– Ну как, что ты об этом думаешь?

Сказав это, она покраснела. Рикард рассмеялся глубоким, утробным смехом, который был у него всегда прелюдией к разговору.

– Я очень голодна, – сказала Анна. – Давай сначала поедим.

– Я бы никогда не сделал ничего похожего.

– На это надо просто решиться.