Анна, Ханна и Юханна

Теперь ее задача – связать фрагменты, изложить и разложить по полочкам. Сделать так, чтобы возникало ощущение непрерывности. Любой, самый краткий миг, каждое мгновение должны найти здесь свое место.

Труднее всего удавались ей места, причинявшие боль. Ей никак не удавалось передать серьезность момента. Надо было копать глубже. Например, в случае с Ханной. Не просто поверхностно описать, что происходило с Ханной, когда Август направил машину в ограждение моста и темной ночью рухнул в море где-то в районе Бохюслена.

* * *

Анна была подростком, когда это случилось, и не могла полностью представить себе отчаяние старухи. Август был уже взрослым мужчиной, вполне состоявшимся в жизни. Но он был разведен, и детей у него не было.

Она спросила Юханну, почему бабушка в таком отчаянии, но мать лишь отчужденно посмотрела ей в глаза:

– Анна, он был ее ребенком.

«Но я все же должна разобраться, почему она переживала так сильно, что за несколько недель постарела на добрых двадцать лет».

У Августа никогда не было сильной воли к жизни, об этом Анна слышала. Он часто болел. Ханна то и дело ночи напролет расхаживала по дому с Августом на руках, укачивая больное дитя.

Мама сказала: «Анна, он был ее ребенком».

Петер, сразу вспомнилось Анне. Петер.

У Анны, как у бабушки, как у мамы, тоже были тяжелые роды. Что это – наследственность, генетика, психология? Петер родился после развода и воссоединения, через шесть лет после Малин. Родился он на два месяца раньше срока, из ягодичного предлежания, тощий, как птенчик. Приложив его в первый раз к груди, Анна сразу поняла, что с сыном что-то неладно, что на нем лежит какая-то роковая печать. Он был лишен воли к жизни.

Врачи смеялись над ее страхами, говорили, что мальчик совершенно здоров. Пусть Анна благодарит Бога, что дело обошлось без кювеза для недоношенных.

Рикард был в командировке где-то на Востоке, когда начались схватки. Он должен был успеть вернуться домой, но Анна начала рожать прежде времени…

Приехала Юханна, всю ночь просидела в родильном доме у постели Анны. Переживала она не меньше дочери.

– Ты очень мне поможешь, – сказала матери Анна, – если заберешь детей в Гётеборг. Тогда я смогу посвятить все время мальчику, когда меня выпишут домой.

Юханна колебалась, но, поговорив с врачом, успокоилась. Они решили ничего не сообщать Рикарду, не тревожить его.

Мать с девочками уехала, но звонила два раза в день.

– У тебя есть подруги, Анна? Где Кристина?

– В Оланде. Все разъехались.

Стояло жаркое лето, когда Анна осталась одна с недоношенным ребенком в полутемной квартире. Ребенок не выносил яркого света. Он не мог кричать, как только она укладывала его в кроватку, начинал жалобно хныкать.

Жалость, смирение, безнадежность.

Прошла неделя, вторя, четвертая, началась шестая, и на сороковой день – она точно подсчитала – он умер, во второй половине дня, в среду. Она посмотрела на часы – было три. Только теперь до нее дошла вся глубина смысла простенького и банального объявления о смерти ребенка: «Крошка ангел к нам пришел, улыбнулся и ушел».

Правда, Петер так ни разу и не одарил Анну улыбкой.

Не выпуская из рук мертвое тельце, она подошла к окну и подняла занавески. Свет как молния ударил ее по глазам. Она удивленно посмотрела в окно. Мир нисколько не изменился. По улице шли, как обычно, люди. Внизу в песочнице шумно играли дети. Звонил телефон, но она не брала трубку. Она никогда больше не станет отвечать на звонки.

Потом она уснула, держа в объятиях мертвого ребенка, провожая его в холод смерти. Через десять часов ее разбудил Рикард, срочно прилетевший транзитом через Берлин после того, как ему позвонила встревоженная Юханна.

Он сделал все, что нужно. Вызвал врача. Позвонил в похоронное бюро, родителям, друзьям. Он сделал все, что нужно, и для Анны – он искупал ее в теплой ванне, заставил выпить и уложил в чистую постель, завернув в подогретое одеяло.

В забытьи она слышала, как он плакал ночами.

Сама Анна в течение многих недель не проронила ни слезинки. Позже она говорила, что эти недели попросту выпали из ее жизни. То были недели, заполненные странными переживаниями.

Однажды Рикарду надо было отлучиться в редакцию. «Анна, я уйду всего на два часа. Пообещай мне, что будешь смирно лежать в постели».

Она пообещала.

Когда он вернулся, жены не было. Он обежал квартал и уже собирался звонить в полицию, когда увидел улыбающуюся Анну, идущую навстречу ему по улице.

– Какая удача, что я тебя встретила. Ты должен мне помочь.

– Но где ты была?

– В детской поликлинике, Рикард, куда ходят с больными детьми.

– В какой поликлинике?

– В обычной, в той, что в бараке за рынком.

– Анна, ее же снесли много лет назад.

– Как это странно, – сказала она. – Вот почему я так и не смогла ее найти. Понимаешь, я забыла Петера в поликлинике, у медсестер. – Она растерялась, взглянув в его глаза. – Не сердись на меня, Рикард. Ему было не так уж плохо, но они же образованные, и вот так я…