Анна Леопольдовна

Указ Елизаветы от 27 июля 1744 года предписывал осуществить секретную операцию по перевозке брауншвейгского семейства в Соловецкий монастырь — одну из самых надежных тюрем империи. Опыт такого рода у камергера уже имелся: он привез в Россию из Голштинии племянника императрицы и наследника престола Карла Петера Ульриха, будущего императора Петра III, а потом доставил из Цербста его невесту, принцессу Софию Фредерику Августу, будущую Екатерину II. Корф был отличным придворным — сумел завоевать признание первого и не потерять доверие второй — и до конца жизни сохранил пост начальника полиции империи.

Пока же ему предстояло выполнить грозный указ. Экс-императора надлежало передать майору Пензенского полка Александру Миллеру. Тот должен был ждать в трех верстах от города и везти четырехлетнего малыша под именем Григорий в закрытом экипаже на север, никому не показывая и не выпуская из коляски. Через день после отправки главного арестанта нужно было так же тайно, ночью, организовать отъезд на Соловки бывшей правительницы, ее мужа и детей с прислугой из двух десятков человек. Подготовкой транспорта ведал капитан-поручик Семеновского полка Максим Вындомский. На Соловки был послан армейский полковник Василий Чертов — ему предстояло обозреть монастырскую территорию и приготовить для знатных узников четыре полностью изолированных «покоя». По дороге полковник мог объявлять о будущем проезде на север некоей знатной особы для обозрения соляных промыслов Поморья.

Корф по прибытии в Ораниенбург взялся за дело. Он доложил императрице, что «как команду, так и известных персон нашел в добром состоянии», но в письме вице-канцлеру М. И. Воронцову сообщил, что у принца Иоанна понос от дурного питья (в крепости закончились продукты, и заключенные пили лишь пиво пополам с водой), а мать его, по-видимому, опять беременная, уже несколько дней лежит в постели. Он нанес визит своим знатным узникам, но, заметив их тревогу, не решился объявить о цели своего прибытия. Сделать это он поручил Гурьеву. Анна и ее муж рыдали, говорили, что отправление их свидетельствует о немилости императрицы, что им лучше умереть, нежели навлечь на себя ее неудовольствие, но они покоряются воле государыни и просят лишь довести до ее сведения их горестные чувства.

Однако потомок ливонских рыцарей Корф не был ретивым служакой-исполнителем. Еще перед отправкой в Ораниенбург он просил выделить для сопровождения Иоанна няньку-«сидельницу» и кормилицу, чтобы мальчик, находясь в окружении знакомых людей, не плакал. Проект указа был послан М. И. Воронцову, сопровождавшему государыню в поездке на Украину. Вице-канцлер из Орла прислал ответ: императрица, «прочтя тот указ, изодрать его изволила, объявя, чтоб господин Корф по силе прежнего ее величества соизволения, которое неотменно пребыть имеет, поступал» ⁴⁹². Нянька и кормилица так и остались в Ораниенбурге.

Приготовления к отъезду затянулись. Оказалось, что повозки неисправны, а в Ораниенбурге иссякли столовые припасы. Пришлось дожидаться прибытия из Придворной конторы обоза из девяти телег с едой и питьем — винами, «французской» и «гданьской» водками, черным и зеленым чаем, пудом кофе, сахаром, рисом, крупитчатой мукой, пряностями, каперсами, лимонами и сухими сморчками.

Корф взял в конвой своей «известной экспедиции» 74 солдата — не из гвардейских, а из армейских полков и разобрался со свитой принца и его жены: для путешествия на север были отобраны 23 человека — фрейлина и камер-юнгфера Штурм, помощники тафельдекера и мундшенка, два камердинера, две кормилицы, две прачки, два повара с двумя учениками, копиист, писарь, форейтор, портной, башмачник и четыре «ученика». С принцессой уезжала Якобина Менгден; Юлиане же и адъютанту принца Геймбургу надлежало оставаться в крепости, о чем Корф так и не решился сказать Анне Леопольдовне. Он писал в столицу, что если не взять «Жулию», принцесса впадет в отчаяние, но ответа не последовало. Пришлось схитрить: камергер объявил, что нехватка лошадей не позволяет ехать всем вместе и фрейлина догонит их позже. Анна уже не рыдала, но пришла в «крайнее уныние», и Корф не без оснований опасался за ее здоровье. Когда по дороге Анна поняла, что повозка с Менгден их так и не нагонит, она едва не потеряла сознание, и пришлось пускать ей кровь.

Выехать удалось только в самом конце лета — 29 августа на север повезли Иоанна Антоновича, а 30-го отправили его родителей. Их «поезд» из-за дождей, раскисших дорог и «худых мостов» поначалу двигался крайне медленно — 8 сентября только выбрался из Касимова. Дальше стали двигаться несколько быстрее: 12 сентября проехали Владимир, 20-го прибыли в Данилов, а 25-го проехали Вологду. 5 октября встали в 140 верстах от Шенкурска. Корф рапортовал, что реки замерзают и добраться до Соловецких островов едва ли будет возможно. По получении разрешения «поезд» с заключенными принцем и принцессой 9 ноября остановился в Холмогорах на архиерейском дворе.

План Холмогорского острога: