Анна, создающая королей

– Йикины – самые преданные существа на Алайоне, – с теплом в голосе сказал Нерон.

– Я бы тоже хотела иметь такую птичку.

Нерон нахмурился и отвел взгляд.

– Йикинов привязывают на крови, это навсегда. С такими вещами не играют.

Как же хочется тряхнуть Нерона за плечи и закричать: «А я? А меня ты зачем привязал? Зачем зацепил за самое сердце, а потом бросил?»

Но я сдержалась. Во-первых, он оспорит силу привязки, основанной на чувствах. Во-вторых, ему незачем знать, что натянутая между нами нить до сих пор не порвана. Ни один из его коварных, бессердечных поступков не разрушил преданную ему часть моей души.

– Ты сказал, что не отпустишь меня с Алайоны. В таком случае почему я не могу завести собственного йикина? В чем проблема? – Не то чтобы я собиралась оставаться, но меня цепляло странное сочетание командного тона и неуверенности в Нероне. Он уверен, что не отпустит меня на Тритари, но при этом сомневается, что я останусь?

Нерон выругался и дернул за седельный ремень.

– Да, действительно, в чем проблема? – пробормотал раздраженно.

Ответа я так и не дождалась. Он закинул меня в седло, и мы взмыли в воздух, огибая неровное нагромождение домов.

– Я хочу посмотреть королевский дворец! – попросила, перекрикивая ветер.

– Нет! – ответил он резко. – Там не на что смотреть, и ко дворцу лучше не приближаться, – уже мягче.

Я бы поспорила, но чужеродная звуковая волна рассекла воздух, сотрясая волшебный город.

Йикин в буквальном смысле завис в воздухе, не двигая крыльями. Мир вспыхнул ярким оранжевым светом, вокруг нас появились сети. Густое плетение нитей не позволяло сдвинуться с места.

– Это изоляция, – объяснил Нерон. – Где-то в этом районе нарушили закон. Через пару минут они определят местоположение нарушителя, и нас отпустят.

Йикин сложил крылья и застыл, царапая когтями магическую сеть. Вскоре она исчезла, но не везде. На одном из домов она стала фиолетовой, и к балкону устремились с десяток дивитов на йикинах.

– Это патруль. В столице часто нарушают закон и применяют запрещенную магию. От дивитов лучше держаться подальше.

– Да я бы рада! – ответила искренне, но Нерон не оценил мою шутку.

За ужином он рассказал о короле первой пентады и о сенате, который подчиняется ему во всем. Великий Кзавион I удерживает власть уже несколько веков.

– Как ему удается контролировать целый континент, населенный магами? Что заставляет вас подчиняться?

– У короля почти безграничная магическая сила. Представь, сколько энергии нужно, чтобы выбросить поисковую сеть размером в полгорода. Сила королей – это единственное, что спасло Алайону в прошлом и что держит ее под контролем сейчас. Представь, что будет, если каждый станет делать все что вздумается. За считаные дни мы вернемся к жуткому и крайне жестокому миру, сказками о котором тебя пугали в детстве. Вам рассказывали правду, но о далеком прошлом Алайоны.

– А что происходит вне столицы?

– Все намного хуже, хотя доверенные люди короля помогают поддерживать порядок, да и он сам проводит большую часть времени, путешествуя по пентаде.

– И за эти столетия никто не пытался захватить власть?

Нерон рассмеялся.

– Много кто пытался, но они бессильны против королевской магии. А слабым не место на троне, они не смогут удержать контроль над дивитами. Некоторым королям нравится править, другим – нет. Кзавион давно мечтает отдать бразды достойному преемнику, но никто не сравнится с ним по силе. Он стар, устал от власти, но выхода нет.

– Откуда взялись такие, как Кзавион?

Нерон вытянул мускулистые ноги и задумчиво посмотрел на вечернее небо.

– Таких, как они, больше нет и уже, наверное, не будет.

– Что, если Кзавион умрет… к кому перейдет власть?

Нерон пожал плечами и подставил лицо теплому ветру. Я поневоле засмотрелась на то, как он сощурился от наслаждения.

– Придется объединить пентады. Маги такого уровня живут веками, но и они не бессмертны. Будем надеяться на здоровье Кзавиона, потому что преемника у него нет. Маг, которого ты видела сегодня, намного слабее Кзавиона.

– Ты толком не объяснил, кто он такой?

– Лукресс – мастер памяти. Магов, способных изменить память, на Алайоне всего двое, обоим сотни лет.

– Зачем ты с ним встречался? – Я напряглась, подозрения закрутились внутри ледяной бурей. – Не смей трогать мои воспоминания! Я люблю каждое из них.

Нерон прищурился, оценивая меня с явным интересом.

– Каждое? – проверил вкрадчиво. – Тебе нравится помнить о том, как я с тобой поступил?

– Не нравится, но я хочу об этом помнить. Мне дорого каждое воспоминание, все до одного. Они мои, не смей их трогать!

Нерон откинулся в кресле и хмыкнул.

– Не волнуйся, я заходил к Лукрессу по другому делу. Он не может изменить твою память, потому что ты перцепт и слишком сильна для него. Иначе он бы вмешался полгода назад, когда я покинул Тритари. А так пришлось изменять память всем, кроме Гровера, с которым я сотрудничал, да еще и стирать мои следы.

– Зачем ты это сделал?