Аномалия

– Она закрутила роман с каким-то врачом женатым. Он пьющий и безбашенный, нравится бабам. Она любила его. Он просил её сделать аборт, а она ни в какую. У него и так двое детей. Она чокнутая.

– Все кто любит по-настоящему, как чокнутые.

– Да. И я её люблю.

Михаил горько усмехнулся.

– Ну так хорошо, – сказал Алексей.

– А она меня нет.

– Может всё ещё изменится.

Погожим днём в конце лета на железнодорожном вокзале появились два странных человека. Они не помнили ни своих имён, ни отчеств, ни фамилий; не помнили своего прошлого; не помнили ничего. Как будто кто-то ластиком начисто стёр их память. Одного когда-то звали Семён Степанов, другой ещё недавно был сержантом срочной службы Бобрищевым. Они с удивлением глядели по сторонам, будто только недавно родились. Семён смотрел на немолодую пару, вышедшую из машины такси. Пара живо что-то обсуждала. Семён прислушался. Он понимал русскую речь. Он не знал, что ему делать и куда нужно идти. Когда мужчина и женщина, за которыми он наблюдал, проходили мимо него, он спросил:

– Где я?

– В Саратове, – ответил мужчина, с удивлением оглядев Семёна, и пошёл дальше. Саратов – это название ни о чём не говорило Семёну. Он двинулся в сторону улицы. А Бобрищев долго стоял на одном месте, пока к нему не подошёл полицейский патруль: старший лейтенант и рядовой.

– Ваши документы? – попросил офицер.

Бобрищев пошарил по карманам брюк, куртки и рубашки. Он был в гражданской одежде.

– Нет у меня ничего.

За окном настырно молотил дождь. Время близилось к полудню. Бэмби лежала на широкой кровати обнажённая вниз животом. Её белокурые волнистые волосы раскинулись по подушке и спине. Агатов, укрытый простынёй, лежал слева от неё ближе к окну. Он проснулся. Сочный дурманящий запах молодого тела Бэмби, её ослепительно белые наливные ягодицы, привели его к мысли о том, что он может сейчас сделать со всем этим счастьем. Что может быть круче утреннего секса. Что он только не вытворял с этой затейливой девчонкой. Они попробовали всё, на что была способна его фантазия. Что ж, это можно было повторять бесконечно.

В дверь позвонили.

Кто это мог быть? Что, если это Семён? Тогда ему конец. Агатов растолкал Бэмби.

– Катя! Катёнок!

Бэмби проснулась.

– В дверь звонят. Это он, – испуганно пролепетал Агатов.

– Он? Семён? У него же есть ключи.

– Ты же закрыла дверь на внутреннюю щеколду.

– Правда, я тебя спрячу в кладовку, проведу его в ванную, после чего выведу тебя.

Агатов лихорадочно подобрал разбросанную хаотично по комнате свою одежду. Бэмби закрыла его в кладовке, где хранилась преимущественно её одежда. Накинув белый махровый халат, она пошла открывать.

Полторы минуты спустя Катя открыла дверь кладовки.

– Это был курьер.

Они сидели в гостиной за большим круглым стеклянным столом. Перед Агатовым стояла чашка кофе, перед Бэмби бутылка виски и стакан. Посреди стола были раскиданы листы бумаги, фото и вскрытый большой конверт.

– Ты, что-нибудь понимаешь? – спросила Катя.

Семён прислал письмо, в котором сообщал, что находится в данный момент в Индонезии, где собирается начать новую жизнь. Он писал, что очень устал и решил остаток дней своих провести в покое и духовных поисках. К письму прилагались три фотографии, где Семён позировал под пальмами в окружении улыбающихся туземок. Также в конверте содержались документы с подписью и печатью, согласно которым он переписывал весь своё бизнес и недвижимость на Катю. Ещё был документ, заверенный каким-то нотариусом, также подписанный Семёном, якобы благодаря которому Катя могла оформить с ним развод в любом загсе.

– Ты можешь мне объяснить, что всё это значит? – спросила Катя и сделала глоток виски прямо из бутылки.

Агатов по-дурацки улыбнулся, встал из-за стола и изобразил что-то вроде книксена.

– Извольте царствовать, моя императрица.

– Очень смешно.

Катя будто отказывалась верить в происходящее.

Агатов сел обратно.

– Надо отметить это знаменательное событие. Я так сильно тебя люблю. Я хочу тебя немедленно. Милая моя девочка. Ты всё это заслужила.

– Мне надо побыть одной, надо подумать.

– Хорошо, я посмотрю телек в кабинете.

– Нет. Оставь меня.

Агатов мигом погрустнел.

– Хотя бы до вечера.

– До вечера, что ж. Вечером я прилечу к тебе. Для меня час разлуки с тобой невыносимая мука.

– Как он мог? Как он мог так обойтись со мной?

– Да что ты? Радуйся, что избавилась от этого упыря. Он не достоин тебя.

Катя еле выпроводила за дверь Агатова. Она сразу же позвонила одному человеку, который явился через три часа. Он был похож на взъерошенную, помятую, потрёпанную крысу; некрасивый, худой, измождённый, возраста непонятного. Она звала его Жэка. Жэка был дилером. Он доставлял Кате наркотики и был её любовником. Жэка приехал с кайфом.

Они сидели в гостиной без света с зашторенными окнами и смотрели фильм на плазме, висевшей на стене, с приглушённым звуком. Катя взяла свой смартфон с тумбочки.

– Сто пятьдесят восемь пропущенных звонков.

– Этот болван Агатов? – догадался Жэка.

– Кто же ещё.

– Что будешь с ним делать?

– Он не проблема.

– Но он настырный дурак.