Аномальная зона

      Оказавшись около метро, он первым делом купил газету. Ни год, ни месяц не изменились. Текущее число Хрустов далеко не всегда помнил, но путем простого арифметического вычисления определил, что и дата осталось прежней. Однако, посещение аномалии преподносило все новые сюрпризы. В мобильнике не удалось обнаружить телефон Николая, вдобавок исчезли телефоны издательства и клуба аномальщиков.   У своего подъезда Хрустов столкнулся с новой проблемой – не сработал магнитный ключ. После нескольких безуспешных попыток он попытался вспомнить входной код, но в это время дверь сама отворилась. Соседка с нижнего этажа выкатила на улицу коляску. Увидев его, она поздоровалась, и Хрустов почувствовал некоторое успокоение. Это по-прежнему был его подъезд, и здесь жили все те же знакомые ему люди. Правда, с коляской он эту женщину видел впервые. Но много ли мы знаем о соседях с нижней площадки!

      Выходя из лифта, Хрустов уже не ожидал каких-либо новых неприятностей, однако, его почему-то насторожила обивка входной двери. Но и сейчас тревога могла оказаться ложной. Покопавшись в памяти, Антон вдруг обнаружил, что на самом деле плохо помнит, какого цвета была его дверь, да и освещение на лестничной площадке оставляло желать лучшего.

Нащупав замочную скважину, Хрустов попытался провернуть ключ, но это у него почему-то не получилось. Он надавил сильнее, но замок все равно не подался. Почувствовав, что сейчас просто сломает ключ, он нажал кнопку звонка. Очень не хотелось нарушать послеобеденный сон отца и выслушивать очередную порцию старческого брюзжания, но ситуация не оставляла другого выбора.

      Шаги за дверью послышались неожиданно быстро, и совершенно не походили на шаркающую походку Хрустова-старшего.

– Антон, это ты? – спросил женский голос. Растерявшись, Хрустов даже не сразу смог ответить, но дверь тут же открылась, впуская его в квартиру.

      Новые обои и люстра в прихожей были лишь мелкими штрихами перемен. Случилось нечто куда более глобальное. Перед ним стояла женщина, с которой он развелся восемь лет назад! Одета Нина была по-домашнему: старенькая кофта, обрезанные до колен джинсы, кухонный фартук. Она совсем не постарела. Фигура сохранила девичью стройность. Черные, стриженные под каре волосы, дерзко вздернутый носик, в сочетании с маленьким ростом создавали образ энергичной дамы-подростка.

– Опять ключ потерял? – ехидно поинтересовалась экс-супруга.

– Да нет, не потерял. Только он почему-то не открывает.

      Хрустов старался говорить так, будто ничего не случилось. Надо было выиграть время, попытаться найти хоть какое-то объяснение.

– Дай я попробую! – заявила Нина и решительно отодвинула его от двери. В ее руках ключ неожиданно заработал.

– В противоположную сторону открывать надо. Когда ты это, наконец, запомнишь, чудо гороховое!

      Захлопнув дверь, Нина вернулась на кухню. Хрустов снял ботинки, бегло осмотрел прихожую. Изменения сразу бросались в глаза. Женская рука хорошо поработала над дизайном, и происходило это в течение длительного времени. Евроремонты в одночасье не совершаются!

– Обедать сейчас будешь? – послышалось с кухни. Хрустов подтвердил, что очень голоден, а в голове промелькнуло:

      « Нет худа без добра! Хоть обед себе не надо готовить.»

      Нина стояла у плиты и готовила макароны по-флотски. Сколько раз одинокими вечерами он пытался воссоздать в воображении картины домашнего уюта! Чаше всего почему-то представлялась сцена на кухне. Жена хлопочет у плиты, а он подходит сзади обнимает ее, целует в шею. Освобождаясь, супруга агрессивно дергает плечами, требует, чтобы он не мешал. Но видно, что ей нравятся эти неуместные проявления нежности.

      И вот мечты материализовались. Но почему это случилось именно сейчас, когда боль утихла, когда новая жизнь почти залечила кровоточащие рубцы?

      "Не подавайся, это мираж!" – пытался убедить себя Хрустов. Однако, запахи поджаренного лука и фарша пробуждали вполне реальный аппетит.

      На еду Хрустов накинулся с жадностью. Нина заварила себе чай и села напротив. Все было естественно и просто, будто чьим-то указом отменялись прошедшие восемь лет, и память о них подлежала забвению. Однако, он не хотел ничего забывать. Дядино наследство, клуб аномальщиков, экспедиция в Глухаревку, и, наконец, издательство и Елена стали неотделимой частью его жизни, и он не собирался с ними расставаться.

– Ты машину где поставил? – неожиданно поинтересовалась Нина. Делая вид, что тщательно пережевывает пищу, Хрустов постарался выиграть время, а Нина, не дождавшись ответа, продолжала:

– Опять этот наглый "Форд" наше место занял! Ты бы поговорил с ним по-мужски. Что это за хамство! Мы уже два года здесь машину ставим, а теперь он влез. Подумаешь, какой деловой Вася!

     "Значит, в этой реальности у меня есть автомобиль" – подумал Хрустов. И тут же его осенило

      " Серебристый "Рено" у коттеджа!"

      -Пойду, подежурю у машины. Когда "Форд" отъедет займу место. – сказал он, расправившись с макаронами.

– Сходи, сходи. И предупреди его, чтобы больше так не делал!