Аномальные истории

— Кстати, — взял своё слово Кащей. — В Америке, до недавнего времени, а точнее, до начала восьмидесятых годов прошлого века, увидеть на улице рыбака в зимней экипировке, было равносильно прогулке белого слона по Норвегии. На таких смотрели, не то, чтобы без понимания, а прямо скажем, как на умалишённых. Отдыхать без выгоды, население штатов не привыкло. То, что рыба зимой вялая и практически пассивная, было определено, видимо, ещё предками методом «тыка», а сталкеры там, также редки, как, собственно, те же упомянутые слоны. Коллективный разум «муравейника», или «улья» — кому, что больше нравится, не позволяет отдельным винтикам играть по своим правилам. Сказано, что обогащение превыше всего, и всё начинает работать так, чтобы капать на сознание обывателя: пропаганда образа жизни, реклама, заказанная теми, кто заинтересован в образе зажравшегося буржуа, не менее чем в прибылях, которые и получает с упомянутого образа. Замкнутый круг. Но, вероятно, Новый свет уже успел порядком устать от такой гонки за обогащением и народ, давно нуждался в отдыхе. Всё чаще на улицах северных штатов стали появляться зимние рыбаки, и с каждым сезоном их количество только увеличивалось, но и здесь всё пошло по американским стандартам. Индустрия развлечений, как всегда, оказалась на высоте — моментально появились все принадлежности, которые местные производители и в глаза не видели. Вы когда-нибудь созерцали ледобур с бензомоторным двигателем, который осуществляет бурение? Я — нет! А у них он появился сразу же. На льду Великих Озёр вырос целый комплекс с арендой домиков, домов, домищ; как говорится — от и до. Но и для самых скупых, или малоимущих, выход есть: можно использовать коробку из-под чего угодно, а ветрам есть, где разгуляться. Но и здесь обыватель поступил, как индивидуум, сильно привязанный к комфорту — лунки для ловли рыбы находятся прямо в дому, рядом с диваном…

Прошла зима, настало лето, водоёмы освободились ото льда, маня к себе утренней прохладой и вечерней свежестью. Короткие удочки отдыхающие поменяли на длинные, ящики на рюкзаки, валенки на кеды.

Комбат вынул из фотоаппарата истощённые батарейки, покрутил в пальцах, посмотрел на них внимательно: видимо, ушедший из них энергопотенциал что-то напомнил ему, связанное с электричеством. Швырнув, вопреки буржуйской инструкции, элементы в огонь, он зевнул, со смехом представив около костра аккуратно расставленные контейнеры: под стекло, бумагу, пластмассы и прочие, не вписывающиеся в российскую действительность, экологические излишки.

— Откуда у него такой раритет? — подумал Пифагор, глядя на устаревшую модель «мыльницы», с которой фотограф-любитель, почти не расставался.

— Дед, ты там ближе всех к костру — посмотри чайник, — попросил Комбат.

— Да видел я его со всех сторон! Какая часть тебя интересует?

— Кипяток, остряк! Куда не плюнь — в клоуна попадёшь. Не солидные сталкеры, а зрители в Юрмале.

Комбат заварил двойную порцию чая — всё равно не до сна, и проводив взглядом в последний путь догорающие аккумуляторы, разлившиеся липким вонючим электролитом, продолжил рассказ, об ихтиологии:

— Мне одну забавную историю поведали, про другую, пятую категорию рыболовов, выделенную в особую касту. Не рыбаки и не туристы, а просто отдыхающие: не так уж мало таких, и дальнейшее повествование продолжу от их имени. Назовём наших героев просто:

Вова, Витя и Вася.

История третья Электроудочка для Гулливера