— Ладно, ступай, — махнул рукой полковник, отправив юного любовника восвояси. — Да смотри у меня — аккуратней с девицами, не то женишься, прямо здесь, свободы не увидев.
Над входом в баню, под вывеской «Баня», какой-то шутник нацарапал «Оставь одежду, всяк сюда входящий».
— Юмористов развелось — видимо, давно лекций не читали, — заметил Горовенко.
Внутри моечного отделения пахло прелыми берёзовыми вениками и самогоном. Трое старослужащих употребляли спиртосодержащую жидкость, запивая её пивом. Двое ещё держались в седле, но третий, окончательно принял горизонтальную позицию.
— Вот, Пётр Васильевич, — обращаясь к заму, сказал Головин. — Водка без пива — стоять будешь криво.
— А с пивом?
— А с пивом — вообще стоять не будешь! — и, обращаясь к собутыльникам, спросил. — Почему он лежит?
— Потому что стоят не может, — заплетающимся языком, ответил один из компаньонов.
— Ладно, — устало сказал полковник заму, — вызови, кого нужно, и отправь их, куда надо.
Выйдя на свободное, от перегара пространство, они увидели несущегося завгара, грязно ругающегося и поносящего всё подряд, разве что, кроме Того, на чём свет стоит. Он брызгал слюной и грозил кулаком, разводящему, в недоумении руки, солдату. И всё это происходило в парном перемещении, относительно банно-прачечного комплекса, в направление гаража. Один разводил руками, другой ими махал, а ноги сами несли, в нужном направление. Со стороны, это было похоже на современный балет, переполненный экспрессией. Бальные танцы, так и продолжались бы, до самого механизаторского двора, но вмешалось начальство, в лице командира:
— Карась! Что, там у вас, случилось — так вашу перетак!
— Да вот, ездуны за фруктами, на БТР в болоте застряли, и солярка кончилась, пока они, газуя, пытались выбраться!
Обращаясь к срочнику, он показал недвусмысленный жест, не оставляющий сомнений, в выбранном намерении:
— Как дал бы по шее!
От всех сегодняшних мытарств, Головина охватила глубокая апатия к происходящему, и он отдал приказ, не позволяющий достоверно определить — что это: команда или дружеское пожелание:
— Пусть толкают технику, до ближайшей АЗС и заправляют, за свой счёт.
— Её сначала вытащить надо, — заметил замполит.
— Всех поубиваю! — также вежливо, заметил полковник. — Надо звонить старому товарищу, на аэродром. Надеюсь, транспортный вертолёт у него не в ремонте.
Примерно через час, над весёлым блокпостом показалась боевая машина, несомая большой стальной птицей, и на высоте, примерно тридцати метров. Головину так и хотелось сказать: «сброс!» — чтобы никто и никуда, на ней не ездил: ни за ромом, ни за ананасами.
После приземления выяснилось, что старый друг был, в весьма весёлом, расположении духа, и после короткого приветствия, прежде чем удалиться, для продолжения банкета, заметил:
— Хорошо засосало! Он мне чуть днище не выломал, когда подпрыгнул, после освобождения. — Ну что? Пойдём за встречу по сто грамм.
Они давно не виделись, и отпущенное лётчиком количество
спиртного, заставило Фёдора Семёновича усомниться, в лимите.
— Пошли, конечно! — приятель не дал возможности другу, себя уговаривать, а немедленно проследовал, в указанном направлении.
История седьмая
Сон замполита
Вероятно, в связи с открывшимися обстоятельствами, Петру Васильевичу, в эту ночь, снился весёлый сон. Прямо посередине болот, в камышах, сиротливо примостилась атомная подводная лодка, вытесняя собой вонючую жижу и заслоняя видимый обзор. Длину она имела около ста семидесяти метров, и более одиннадцати метров ширину. Парадный трап, с умопомрачительными фонарями по бокам, заменяли несколько досок, брошенных одна на другую и ведущих из болота на борт лодки. Перила временно отсутствовали, зато имелась в наличии болотная жижа, смягчающая удар при падении и обилие тростника, чтобы не чувствовать себя одиноким, лёжа в луже. «Представь себя крокодилом, лежащим в засаде», — такой плакатик встречал каждый свалившийся с импровизированного трапа в правую сторону. Если пострадавший падал по левому борту, то его встречала другая надпись на фанере: «Не уподобляйся бегемоту: жёсткий тростник — плохая закуска».