Аномальщик 3 (СИ)

— Так мечу же! — я взглядом показал в сторону Морозова, который как раз добрался до клинка. — По этикету, даже просто беря в руки меч, полагается ему поклониться! И смазывать надо каждый раз при извлечении из ножен, особым маслом, которое только в Японии производят, наверное, на слезах самураев настаивают. Я не заморачиваюсь, нейтральным оружейным маслом протёр — и порядок. И да простят меня японцы — без поклонов.

— Логично, — согласился Юрий Николаевич. — Не пристало советскому человеку кому-либо кланяться.

Я иронично приподнял бровь, на что Морозов только махнул рукой.

— Держи, — он вернул мне меч. — Что-то Кузьмича давно не видно.

— Так он же с сыновьями в баню пошёл, — напомнил Маратыч. — Ещё спрашивал, надо ли чего.

— А, ну пусть отдохнут, конечно, — Морозов посмотрел на своего старого друга не очень трезвым взглядом. — Тимур, а давай утром тряхнём стариной? Найдутся у Кузьмича снасти на щуку?

— Поди найдутся, — задумался Маратыч и глянул на часы. — Тогда, пожалуй, пора на боковую. А с Кузьмичом переговорю.

— Развлекайтесь, — улыбнулась Валентина, — а мы тогда завтра с утра за работу. И, Алексей, Майя, давайте уже закругляйтесь со своим дельцем, и в Москву. Недели хватит?

Я глянул на Орлова и Маратыча, оба кивнули.

— Хватит, — ответил я Валентине.

— Отлично, — кивнула та. — Запрос пришлю. А что это у Кузьмича собаки разлаялись?

— И Чарли неспокойно себя ведёт, — заметила Майя.

— Подержи, — попросил я её, отдавая в руки катану, — выйду, гляну.

Я поднялся из-за стола и заметил, как насторожились дремавшие в углу телохранители. Привстал из-за стола Капитанов, как будто прислушиваясь к чему-то. Замерли все разговоры.

Майя тоже встала, и пошла за мной следом.

В этот момент с улицы донёсся истошный женский визг.

Тут уж стало не до осторожности. Прихватил один из стоящих возле дверей «Тигров» и выскочил на улицу, на ходу снимая карабин с предохранителя. Стоило только выйти из помещения, как тут же в нос ударил знакомый запах.

Прямо напротив крыльца я увидел одну из невесток Кузьмича. Молодая женщина визжала на одной ноте, стоя посередине двора, а перед ней, припав к земле, приготовилась к прыжку недобитая гончая.

Стрелял я не целясь, навскидку, и не по уязвимой голове, а куда попаду. И попал, подбив псину уже в прыжке, от чего та перекувыркнулась в воздухе и шлёпнулась на землю. А рядом с ней осела и женщина, прекратив хотя бы визжать. Впрочем, хорошо, что завизжала, это ей жизнь спасло. Наверное.

Потому что выстрелить ещё раз я не мог, невестки у Кузьмича худобой не страдали, и сейчас гончая оказалась скрыта от меня за пышным телом.

И стоило подойти поближе, как чёрная тень метнулась из этого укрытия уже на меня.

Глава 15 Новые способности

Выстрелить ещё раз я не мог, невестки у Кузьмича худобой не страдали, и сейчас гончая оказалась скрыта от меня за пышным телом.

И стоило подойти поближе, как чёрная тень метнулась из этого укрытия уже на меня.

Карабин наизготовку, палец на спусковом крючке. В то мгновение, когда гончая только ещё распрямляется, я нажимаю на спуск.

БАБАХ!!!

И острые зубы смыкаются на цевье, едва не отхватив мне пальцы, в последний момент успеваю убрать. Эта падла, похоже смекнула, что опасна именно «гром-палка», и в самый момент выстрела умудрилась увернуться!

Удар такой силы, что я валюсь на спину, и теперь гончая пытается добраться до моего горла. Держу её на расстоянии, выставив перед собой карабин. Но и встать не могу — тварь тяжёлая и быстрая, просто встать не даёт, начну переворачиваться — открою горло.

Несколько секунд проходит в борьбе. Тварь рычит, брызжет мне в лицо слюной. Ну и вонь от неё! Хоть бы зубы почистила… Ещё и когтями меня драть пытается, комбез держит, но удовольствие сильно ниже среднего.

— Не стрелять! — слышу я окрик Капитанова.

Да уж, не в меня, так в женщину попадёте.

Тварь прокусывает карабин насквозь своими клыками и дёргает головой что есть сил. В этот момент придаю ей дополнительного ускорения ударом приклада в голову, и на секунду она оказывается дезориентированной. Этого мне хватает, чтобы извернуться и вскочить на ноги.

Вот только тварь снова набрасывается, и на этот раз карабина в руках у меня уже нет. Зато я ожидал толчка, и мне удаётся устоять на ногах. И теперь я держу тварь за шею, не обращая внимания на боль от впившихся в ладони игл. На горле они переходят в почти что обычный, хоть и очень жёсткий подшёрсток.

Мы замерли друг напротив друга, в попытке перебороть. Теперь преимущество у меня, но и гончая не сдаётся. Достойный противник! Так, сейчас подсечка, коленом в грудь, ломаю рёбра…

Мои мысленные расчёты прерывает клинок, вонзающийся в незащищённое брюхо гончей. Поворот, клинок проходит снизу вверх, рывок — одним слитным движением тварь оказывается вскрыта, как консервная банка. Она хрипит на выдохе, и в лицо мне летит горячая кровь, но я уже чувтсвую, как ослабевает сопротивление псины.

Ещё несколько секунд, и она падает на землю, недолго бьётся в агонии и издыхает.