Аноним

— Я добывала хлеб, будучи уличной девкой, с шестнадцати лет. Конечно, у меня были дети. Много детей, если быть точной. Только они все умерли, — сказала Маргарет с затаённой печалью. — Беременная девка не нужна никому. Она вызывает жалость и отвращение у клиента и не может зарабатывать достаточно. Среди нашей компании потаскух из уст в уста ходили разговоры о разных способах того, как не дать ребёнку родиться. Кажется, после десятого выкидыша я перестала беременеть. Оно и к лучшему, — тихо закончила она. На руке Фрэнка уже было мокрым-мокро от слёз, но он и не думал отстраняться, продолжая всё так же трепетно обнимать Маргарет за шею. — Понимаешь, судьба никогда не наказывает просто так, от вредности или злости. Все мы расплачиваемся за что-то, все мы несём заслуженное наказание. Как видишь, мои грехи слишком тяжелы, чтобы пенять на что-либо. Я просто стараюсь радоваться каждому дню рядом с вами, потому что видеть, как Джерард и как ты, — мои лучшие и любимые выстраданные дети, меняетесь на глазах, мужаете, становитесь сильными — это лучшая награда, что может получить моё сердце.

Фрэнк чуть покачивался из стороны в сторону, баюкая в своих объятиях открывшую свою душу Маргарет. Его вторую маму, которую он любил безмерно и искренне. Говорить не хотелось — слова теперь были лишними. Фрэнк не выходил из этого мерного транса довольно долго, пока не почувствовал, как его треплют за руку:

— А теперь, душа моя, поди в дровяную и наколи достаточно дров, иначе мне будет не на чем готовить для вас, проглотов, ужин.

Улыбнувшись, Фрэнк поцеловал Маргарет в висок и, прошептав: «Спасибо…», — вышел на улицу. Колка поленьев на мелкие чурбачки, идущие на растопку, была отличным делом для того, чтобы, не отвлекаясь от занятия, передумать тысячу мыслей и привести свою расстроенную голову в порядок.

Он не знал, что будет завтра, но был уверен как минимум в двух вещах. Первая — что он обожает Маргарет и ни за что не даст её в обиду. И вторая, не менее важная: он никогда и никуда не уедет от этого упёртого и гордого мужчины, которого любит больше жизни. Так просто тот от него не отделается.

Глава 30

В дверь постучали. Негромко, но очень уверенно, что Джерард, уже приготовившийся ко сну и читающий книгу в постели, лишь удивился.

— Войдите, — сказал он достаточно громко, гадая, кого же ждать за дверью. Но ни одно из его предположений не подтвердилось, едва он увидел вошедшего в комнату Фрэнка, тут же закрывшего за собой дверь.

Света от канделябра на прикроватной тумбе едва хватало, но это определённо был он — его мальчик, опершийся спиной о дверь, одетый в одну лишь тонкую ночную рубаху. Дыхание перехватило так неожиданно и резко, что Джерард не сразу смог выговорить нужные слова:

— Фрэнки? Что ты делаешь здесь?

Он осознанно делал вид, что не понимал. Он притворялся, будто хотел узнать, в то время как на самом деле ему чудились в этом сумраке голодные, по-звериному горящие глаза, устремлённые прямо на него. Сердце застучало с удвоенной скоростью, а пальцы ног похолодели, когда Фрэнк, переступая с грацией ленивой кошки, медленно пошёл к нему, не говоря ни слова.

Их зрительная связь отдавала почти физической болью. Книга выпала из ослабевшей руки Джерарда, глухо стукнувшись о доски пола. Он даже не обратил на это внимания.

— Фрэнк? — очень тихо спросил Джерард, когда вдруг его правого запястья коснулись белые прохладные пальцы. Они не отрывали взгляда друг от друга, и в этом неверном мерцающем свете Фрэнк казался воплощением чего-то нереального: древнего и порочного, по чьей-то злой ошибке заключённого в хрупкое невинное тело. Джерард не понял, что произошло. Он буквально был загипнотизирован немигающим взглядом таких тёмных сейчас глаз. Будто внутри них плескалась сама ночь. Джерард очнулся лишь тогда, когда обе его руки были накрепко перевязаны шёлковым шарфом, перекинутым через перекладину кровати. Он оказался в немыслимой и беззащитной позе — со связанными руками, приподнятыми у него над головой. Нереальность происходящего мгновенно лишила его разума, и он, ещё стараясь сохранить остатки спокойствия, серьёзно спросил:

— Что ты делаешь, Фрэнк? Мне кажется, шутка затянулась… — он еле успел договорить, как на его губы лёг тонкий палец, заставляя подчиниться. Лицо Фрэнка, такое уверенное и спокойное, покоряло Джерарда. Никогда прежде он не выглядел так сосредоточенно. Никогда прежде не был столь горяч в этой своей взрослой серьёзности. По спине связанного Джерарда пробежали мурашки, заставляя напрячься соски и всё тело — поёжиться. Он дёрнул руками, проверяя крепость пут. Узлы оказались мастерскими — при усилии затягивались сильнее, больно врезаясь шёлком в запястья. Но стоило лишь немного расслабить руки, спокойно опустив их на подушки — тут же смягчались, переставая приносить дискомфорт. Джерард улыбнулся.