Аноним

Ещё занимаясь уборкой с Маргарет, они изредка проходили мимо его кабинета, сознательно и не сговариваясь стараясь двигаться как можно тише. Хозяин периодически метался из своей спальни в библиотеку и обратно, и в проёме приоткрытой двери кабинета было видно, как он, сосредоточенный и окруженный различными бумагами и сломанными гусиными перьями, что-то вычерчивает на листах. Он выглядел напряжённо размышляющим, и иногда до них доносились отрывистые слова ругательств, тихо и в сердцах сказанных на итальянском. Джерард явно разрабатывал какой-то план, перед очередной крупной авантюрой он всегда несколько дней проводил именно так — раздумывая, черкая какие-то таблицы и выводя возможные варианты комбинаций, комкая один лист и кидая его в угол комнаты, а потом с горящими глазами принимаясь за другой.

Фрэнк однажды видел, как наставник, тихо ругаясь, ползал на коленях в довольно большой куче скомканных листов, разворачивал их, снова комкал, видимо, никак не мог найти нужный и выброшенный по ошибке. И именно такого хозяина было лучше не трогать: и чтобы не раздражать ещё больше, и чтобы, не дай Бог, не спугнуть какую-нибудь гениальную идею, вдруг собравшуюся посетить его светлую голову.

— Фрэнки, ты приготовил отчёт по делам поместья? — совершенно неожиданно спросил Джерард в конце ужина.

«Господи, отчёт!!!», — внутренне взвыл Фрэнк, в свете многих последних событий совершенно потерявшийся во времени. Он искренне надеялся, что внешне остался достаточно невозмутимым, он хотя бы не подавился чаем — и это уже немало значило.

Три пары глаз устремились на него, одна — выжидающе, и ещё две — сочувствующе. Хозяин сейчас был подобен королевской кобре. Пока ты не делаешь резких движений и не выводишь её из зыбкого, ненадёжного транса — всё в порядке. Но стоит хоть как-то потревожить существо — и сложно предположить, чем это может закончиться. Хотя Фрэнк искренне верил, что вряд ли чем-то хорошим.

Поэтому он легко улыбнулся одними кончиками губ (внутренне его уже била дрожь, потому что он никогда — никогда прежде! — не врал своему наставнику, глядя в глаза с таким невинным видом) и уверенно, очень мягким голосом произнёс:

— Ещё вчера вечером закончил, — и, мысленно перекрестившись и решив идти ва-банк, кинулся в омут с головой: — Ознакомитесь сейчас?

Удовлетворённо хмыкнув, Джерард взял ещё одно овсяное печенье и захрустел им.

— Нет, не сегодня. Я слишком устал, а завтра после обеда снова еду в Париж — мне до безумия не хватает некоторой информации, — раздосадованно вздохнул он. — Возможно, мне придётся ночевать во дворце, — «Или где похуже», — не удержался от противной мысли Фрэнк, — но я вернусь как можно быстрее — нет времени медлить. Уже очень скоро я введу тебя в курс дела, и тебе так же нужно будет усиленно поработать, для начала — головой. Поэтому постарайся, чтобы к этому моменту не было никаких незаконченных посторонних дел, я послушаю твой отчёт сразу же, как вернусь из столицы, будь готов.

Он смотрел на него так серьёзно и испытующе, что Фрэнк был уже на грани лёгкой истерики. «Неужели понял? Неужели я чем-то выдал себя? Или же всё в порядке?» Но вот взгляд напротив как-то обмяк, перестал быть таким острым и пробивающим до самой души, и Фрэнк едва заметно выдохнул, мысленно поздравив себя с первой удачной ложью. Сколько их ещё впереди?

Он согласно кивнул в ответ наставнику, про себя возблагодарив Господа и своего Ангела-хранителя. Он держался, как мог, но уже чувствовал, как предательский румянец, запоздалая плата за обман глаза-в-глаза, начинает медленно подниматься к щекам и ушам. Вскорости его ждала бессонная ночь корпения над цифрами, но не сегодня, нет, не сегодня — он слишком много работал и просто мечтал уже оказаться поскорее в своей постели…

Постаравшись избежать суетливости, Фрэнк поблагодарил за ужин и пожелал всем доброй ночи. Маргарет отказалась от его помощи в уборке стола, отправив отдыхать. Он с радостью последовал этому совету и поднялся к себе. Едва за ним закрылась дверь и он оказался в своей комнате, Фрэнк привалился к такому твёрдому и надёжному дереву, чтобы немного унять дыхание и сердцебиение.

Прав учитель, во всём прав. Пока что его так просто вывести из равновесия, а врать он совершенно не умеет. Надо быть строже к себе, надо стать холоднее и отстранённее — ведь у Джерарда это как-то получается? Может, спросить об этом? Возможно, есть какие-то тайные уловки, о которых он по неопытности не знает? Но это всё потом… Сейчас — просто отдохнуть и по возможности — ни о чём не думать.

С упоением зарывшись в перину и скомканную простынь, слегка пахнущую лавандой, он снова вытащил из-под подушки де Сада и продолжил читать, с азартом перескакивая со строчки на строчку.