Аноним

«Дьявол, нет… Нет, надо переодеться в ночную рубашку и пойти на кухню. Сделать то, что запланировал. Возьми себя в руки, Фрэнки!»

Тело слушалось с неохотой, и в тот момент, когда он всё-таки спустился вниз, на ощупь, пряча в складках рубашки холодящую пальцы вещицу, Фрэнк возблагодарил небо, потому что все спали, и вокруг висела тишина, едва разбавляемая тиканьем настенных часов. На печи стоял ещё тёплый чайник, и, на миг забыв о своей первоначальной цели и вдохновившись новой безумной идеей, Фрэнк поднял крышечку, зачем-то заглядывая внутрь.

— Фрэнки, это ты? Не спится? — голос Джерарда в мгновение вытряхнул из него всю душу, заставив сердце подпрыгнуть к горлу. Им овладела паника, и, не представляя, куда спрятать свой бесстыдный подарок, он не придумал ничего лучше, чем поскорее опустить его внутрь чайника. В конце концов, именно для этого он и спускался на кухню.

Раздался явный булькающий звук, особенно странный в этой тишине, когда каменный фаллос опустился на дно железного чайника. Сглотнув и вернув крышку на место, Фрэнк медленно развернулся. Джерард стоял в длинном ночном халате в проёме двери, и его силуэт угадывался очень смутно.

— Я спустился попить, простите, если разбудил вас… — «Как можно спокойнее, Фрэнки, не поддавайся истерике, он ничего не видел — тут так темно, хоть глаз выколи».

— Ты не помешал, я просто проверял входную дверь — навязчивые мысли последнее время…

— Я понимаю. Доброй ночи, Джерард.

— Спокойных снов, — наставник развернулся и исчез в темноте, раздались только едва слышные шаги по лестнице.

Простояв ещё некоторое время не двигаясь, Фрэнк взял себя в руки и быстро, потому что глаза уже привыкли к темноте, приготовил кухню к завтрашнему показательному выступлению: спрятал лишние бумажные салфетки, оставив только одну, и убрал подальше все кухонные полотенца, кроме единственного, висевшего на крючке у раковины. Ещё раз подумав, — не забыл ли чего? — он уверенно взял чайник и, стараясь не шуметь, поднялся к себе. Несмотря ни на что, Фрэнк был точно не из тех, кто останавливается на полпути от задуманного, не из тех, кто поддаётся слабоволию и страху. Он решил, что попробует это сегодня ночью — и он сделает это.

Закрыв дверь своей комнаты и провернув ключ в замочной скважине, Фрэнк поставил чайник на прикроватную тумбу. Настроение было слегка нарушено, но не настолько, чтобы отказываться от своей затеи. В голове снова начала стучать навязчивая мысль: как же это нехорошо, как же это развратно — удовлетворять себя не только рукой, но и…

Стянув с себя рубашку и снова почувствовав, как не до конца ушедшее возбуждение начинает возвращаться только от того, что он предвкушает, Фрэнк лёг на кровать впервые так, чтобы в зеркале на противоположной стене хотя бы немного видеть себя.

Видеть, как его руки начинают медленно скользить по груди и талии, заставляя извиваться от накатывающего волнами желания отдаваться…

Видеть, как подрагивает, неожиданно резко напрягаясь, его плоть и представлять, что мог бы делать сейчас Джерард своим горячим умелым ртом с ней…

Фрэнк тихо, закусив с силой губу, застонал. Заполняющие сознание тени прошлых ощущений были так свежи и ярки! Хотя ему и казалось порой, что с той ночи прошли уже месяцы — слишком много всего произошло за последние дни…

Понимая, что уже совершенно готов и ждать дальше нет сил — всё равно никто не придёт к нему на помощь — он приподнялся и, открыв крышку чайника, вытащил под свет свечей очень тёплый, скользкий и невозможно реалистично выглядящий сейчас каменный фаллос.

Сухо сглотнув, он как-то робко слизал несколько капель воды, стекающих по нему, и, приложив к груди, неторопливо повёл к соску.

Зеркало немо отражало для него эту невозможно развратную картину, и Фрэнк вдруг подумал — что, если бы Джерард увидел его сейчас? Если запретить ему прикасаться — и разрешить только смотреть, как бы он повёл себя? Как бы светились его глаза, как нервно языком он облизывал бы пересохшие губы, когда Фрэнк — вот так, как сейчас — медленно вёл бы тёплым каменным фаллосом по резко ходящим вверх-вниз рёбрам, по своему прилипшему к позвоночнику животу… Как реагировал бы на бесстыдно подтянутые к ягодицам ступни и разведённые в стороны колени? Он был так развратен сейчас, что залился краской, представляя, словно Джерард смотрит на него, стоя рядом с зеркалом, скрестив руки на груди так, чтобы кистью одной из них блуждать по подбородку, в результате нервно запуская один из пальцев в приоткрытый от возбуждения рот.

«Смотрите, смотрите на меня, — думал Фрэнк, мягко толкаясь краем влажного, скользкого фаллоса, привыкая и стараясь расслабиться. — Вы — причина того, какой я сейчас. Вы — причина моего сумасшествия и желания. Так смотрите же, не отворачиваясь, на то, что я делаю, думая о вас…»