Анонимные грешники (ЛП)

Но потом он останавливается прямо рядом со мной, точно так же, как он это сделал на утесе. Щетина на его подбородке задевает мою щеку, и от его ставшего таким знакомым запаха у меня кружится голова.

— Было приятно познакомиться с тобой, Аврора.

Бред, который приходит с неизвестностью, переносит меня обратно на край обрыва.

И впервые я искренне жалею, что не спрыгнула с него.

Глава пятая

— Двойную порцию Клуба Контрабандистов, — хрипло говорю я Дэну, не в силах смотреть ему в глаза. — Безо льда.

Он тихонько присвистывает и пододвигает к бару хрустальный бокал. Теплый виски попадает мне в горло, просачивается мимо бешено колотящегося сердца, затем смешивается с горечью внизу живота. Оно никак не может охладить жар, опаляющий моё тело.

В то время как призрак хватки Альберто на моей челюсти причиняет боль, воспоминание о руке Анджело на моем запястье обжигает.

— Ещё, — требую я. Дэн приподнимает бровь, но, несмотря ни на что, подливает ещё.

Я выпиваю, вытираю рот и, пошатываясь, пробираюсь сквозь толпу прямиком к Максу.

Он сидит в кабинке, один, потягивая пиво. Если бы я не испытывала к нему сильной неприязни, я бы посочувствовала ему, потому что он посвятил свою жизнь семье, которой было на него так плевать, что даже два фламинго позаботились бы о нём лучше, чем эти люди.

— Расскажи мне всё, что ты знаешь об Анджело Висконти.

— Что тебе нужно знать? — Макс мурлычет, его пивное дыхание щекочет мне шею.

Давайте начнем с того: почему он заставляет меня так нервничать?

— То, что я сказала. Всё.

Он придвигается ближе, и от тепла его бедра, прижимающегося к моему, у меня по коже бегут мурашки.

— А что я получу?

— Твою жизнь, Макс. Он видел меня одну в Дьявольской Яме. Ну знаешь, когда ты должен был постоянно сопровождать меня?

Требуется несколько мгновений, чтобы он всё связал.

— Порочный видел тебя? Блять, — стонет он, проводя руками по волосам. — Альберто убьёт меня.

Мне известно, что когда кто-то говорит это здесь, он имеет в виду буквально, а не фигурально.

— Данте сказал, что он даже больше не человек мафии. Я думала, мужчины Висконти становятся людьми мафии по умолчанию?

Макс залпом выпивает своё пиво, издавая громкий вздох, когда ставит его обратно на стол.

— Хорошо, вот краткое изложение информации об Анджело. Его отец, Алонсо, был Капо в Дьявольской Яме. Он руководил импортом и экспортом из порта. Сверхприбыльный бизнес — то, сколько он наживал в Яме, делает Бухту похожей на трущобы.

Я хмурюсь, думая обо всех пятизвездочных отелях и шикарных казино, расположенных вдоль Бухты Дьявола. Затем на ум приходит образ Дьявольского Ямы. Ничего, кроме старого скрипучего причала, нескольких жалких на вид лодок и заброшенного транспортного контейнера, превращенного в бар.

— Серьёзно? Чем он торговал?

— Чем угодно и с кем угодно. У него был кокаин, поступавший от колумбийцев, оружие, поставляемое русским. Ничего не было запрещено.

Я качаю головой. Не может быть. Особенность жизни в маленьком городке в том, что ты растешь, зная всех. Я знаю многих портовых рабочих — Билла, лучшего друга моего отца, старину Райли, который женился на маме Рэн, и они никогда бы не стали заниматься чем-то незаконным. Нет, единственное, что поступает в порт Дьявольской Ямы и выходит из него — это раки и консервы.

Когда я говорю об этом Максу, он смеется и игриво ударяется своим плечом моё.

— А теперь подожди. Я ещё не закончил краткое изложение, не так ли? — он протягивает руку и убирает выбившуюся прядь моих волос с плеча. Движение, от которого у меня сводит кости. — Алонсо был очень, очень умен. Знаешь церковь на утесе? — на мгновение я ощущаю соленый вкус воздуха, чувствую, как ветер развевает мои кудри. Чувствую запах сигаретного дыма. Это заставляет меня кивнуть головой. — Когда братья Висконти приехали на Побережье Дьявола, Алонсо немедленно купил эту церковь, принял сан и утвердился в качестве приходского диакона.

Он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Его брови приподняты, будто он ждет, когда я соединю все точки.

— И что?

Он вздыхает.

— И зачем люди ходят в церковь?

— Э-э, помолиться?

— Чтобы признаться. Алонсо знал самые глубокие и мрачные секреты Дьявольской Ямы. С таким компроматом, висящим у них над головами, они делали всё, что он от них хотел, незаконное или нет.

Пока я перевариваю то, что он сказал, у меня в ушах стоит странный звон.

— Господи, — бормочу я. — Это…

— Гениально.

— Жестоко — вот то слово, которое я хотела сказать.

— И это тоже, — говорит он, делая глоток и пожимая плечами.

Внезапно мурашки расползаются по моим рукам, как противная сыпь, и левую щеку покалывает от жара. Я инстинктивно поворачиваюсь, и в этот момент обнаруживаю, что смотрю в глаза Анджело Висконти. Он прислонился к стойке, держа стакан с виски так небрежно, что кажется, он вот-вот его выронит. Данте шепчет ему на ухо, оживленно что-то рассказывая, в то время как он остается неподвижным и молчаливым. Контраст между ними подобен огню и льду.