Ant (СИ)

Он резко прижал ее к себе и услышал вздох. А затем и тихий стон, когда обхватил губами кончик острого уха, начиная потягивать его и гладить языком. Наслаждаясь этими ласками, Тауриэль и не заметила, что ее котарди оказался распахнутым, а теплая ладонь эльфа изучает фигуру сквозь тонкую рубашку. Сначала осторожно, но вожделение искало выход, и касания становились все резче и беспорядочнее; скоро Ороферион уже двумя руками накрыл грудь воительницы, то крепко сжимая ее, то легко очерчивая контуры и потирая напряженные вершины.

Эти движения и поцелуи, спустившиеся на шею, терзали разгоряченное лоно, принуждая эллет бессознательно подаваться назад, опустив затылок на плечо Владыки. Она не противилась, когда он распустил завязки на ее штанах и запустил руку под одежду. Только слишком уж уверенное прикосновение к сокровенному вызвало неловкость, и воительница плотно сжала ноги. Но это не помешало Трандуилу осторожно шевелить пальцами, легко скользя по нежной плоти. Горячей и влажной настолько, что Тауриэль не смогла долго противиться и расслабилась, ощущая новые импульсы доселе неизвестного удовольствия.

Оно накаляло чресла, выходя из чувствительного узелка, вокруг которого порхали пальцы синда. Легко и размеренно, но этого хватало, чтобы потерять остатки разума; бывшая стражница не удержала стон, и Орофериону пришлось накрыть ее рот ладонью. Однако глухие звуки и мерные покачивания воспитанницы разрушили и его самообладание.

Не прекращая чарующей фрикции, Владыка расстегнул ряд скрытых пуговиц на своем камзоле и дернул завязки гульфика, едва не оборвав их. А после взял руку эллет и потянул на себя, вздрагивая от нетерпения. Охваченная любовной горячкой, она даже не задумалась, что же такое горячее и твердое коснулось ее ладони; только безропотно сжала пальцы, готовая дарить наслаждение и Трандуилу.

В следующий миг его бедра задвигались, а хриплое дыхание направило воительницу, которая уже сама продолжала бесхитростные ласки, прислушиваясь к эльфу: к его вздохам, жару и прикосновениям, ставшим медленнее, эмоциональнее. Синда будто отдался Тауриэль, которой нравилась эта пылкость. Нравилась иллюзорная власть, заставляющая Орофериона тихо стонать, когда ее рука ускорялась, чаще задевая влажную головку.

Их тела сплелись и заблестели. Они подавались навстречу друг другу со слаженностью птичьих крыльев, устремленных ввысь, пока из груди рвались страстные звуки. Воительница больше не сопротивлялась — застенчивость отступила. Не вернулась, даже когда Владыка резко стянул с нее штаны и торопливо огладил ягодицы, с упоением прижимаясь к коже.

Эллет чувствовала прохладу и мягкую одежду Трандуила, который настойчиво притянул ее к себе, взяв за бедра. Час нежностей прошел, но каким бы сильным ни было желание Тауриэль, проникновение стало чересчур неожиданным. Она восприняла его разумом, а не телом, отчего нервно вцепилась в спинку лавочки, ожидая боль, как тогда…

Однако ее не последовало. Было только томящее, заполняющее ощущение чужой плоти глубоко внутри, которая забилась настолько быстро, что уже нельзя было размышлять; оставалось только хвататься за деревянные прутья и глотать воздух. Шумно. Часто. Сжимая зубы и не давая крику выдать любовников.

Ороферион рывками дергал на себя воспитанницу, толкаясь к ней и заставляя ножки лавочки звонко постукивать об пол. Стоны, копившиеся внутри, начали прорываться наружу в виде глухого рыка, сопровождаемого влажными шлепками. Спокойствие ночного сада оказалось нарушенным, что было уже не важно: кроме гула крови и неистового биения пульса в висках, эльфы думали лишь об удовольствии. Обжигающем, метавшемся, требующим еще быстрее, резче, громче… Они потакали ему, забыв об осторожности и просто ловя заветный экстаз.

Угадав его наступление, Трандуил обнял эллет и заставил выпрямиться, чтобы сжать грудь и осыпать шею беспорядочными ласками раскрытых губ. А после скользнуть руками ниже, огладить живот и вновь накрыть чувствительную точку, которая поможет не задерживаться…

***

Тауриэль убежала сразу же, как только сердце замедлило темп. Бросилась прочь, даже не взглянув на бывшего покровителя и не тратя много времени на одежду; ведь ее так мучил стыд и легкость, с которой синда получил желаемое.

Валар, как же так вышло? .. Она никогда не любила его, не желала. Что могло произойти? Неужели всему виной похоть? Но откуда она взялась в душе воительницы, лишь раз познавшей любовные утехи?

Ответов не было — было только раскаяние и настойчивые образы постыдного соития. Они упорно возвращались из глубин сознания, пока эллет торопливо шла по коридорам дворца Владыки Элронда. Окутанных темнотой, но старшим детям Илуватара и не нужно много света, что впервые за жизнь казалось прискорбным; кругом стражи, и Тауриэль оставалось лишь молиться, чтобы никто из них не задался вопросом, почему она стягивает полы котарди и где так растрепала волосы.