Антагонисты

Лорд Ливингстон сразу ослабил объятия, я сумела выскользнуть из его рук. И я бросилась через заросли к Занозе так, словно по пятам за мной гналась целая свора гончих.

— Да что ты расстраиваешься, Торнтон, — сказал лорд Ливингстон. Голос у него почему-то сел, и он был вынужден сделать паузу, прежде чем договорить:

— Я ведь намерен жениться.

Заноза глянул мне в лицо сверху вниз.

— Это правда, Дина? — спросил он. — Ты согласилась за него выйти?

Задрав голову, я уставилась в лицо кузена. Мне еще ни разу не доводилось видеть Занозу таким. Глаза его блестели от гнева, губы побелели. Даже кончик носа, казалось, стал белым.

Я затрясла головой так, что прическа чуть не рассыпалась.

— Нет, Торнтон! — воскликнула я, перевела дух и прошептала:

— Пожалуйста, не заставляй меня выходить за него.

Противно в этом признаваться, но голос мой прозвучал почти умоляюще. Однако мысль о том, что вся моя жизнь будет подчинена этому единственному удушающему поцелую!.. Меня прямо передернуло.

Заноза обратился к лорду Ливингстону:

— Если я еще хоть раз увижу, что вы подошли к моей кузине ближе чем на десять футов, я вас застрелю.

Лорд Ливингстон был лет на семь старше Занозы и, уж конечно, намного лучше знал правила света. Однако я не удивилась, когда он предпочел замять этот спор. Выражение лица моего кузена было абсолютно ужасающим. Лишь чуть-чуть замявшись, лорд Ливингстон резко развернулся на каблуках и зашагал прочь.

Мы слышали, как хрустит гравий под его сапогами. Наконец шаги стихли, и в рощице воцарился покой.

После долгого молчания Заноза поинтересовался:

— Что за черт занес тебя в это уединенное место с этим Ливингстоном?

— Я и не думала, что он уведет меня так далеко от всех, — возразила я.

— У тебя глаз нет, что ли? — не унимался Заноза.

Я попыталась немного смягчить его гнев шуткой:

— Теперь уже двое мужчин меня поцеловали, и ты обещал застрелить обоих!

Он резко повернулся ко мне:

— Не правда, я никогда не встречал твоего итальянского танцора!

— Ах да. — Я выдавила из себя улыбку. Мне было ужасно неловко, и я из кожи вон лезла, пытаясь хоть как-то выпутаться из этой ситуации. — Это я сама пригрозила синьору Монтелли, что ты его убьешь.

Голубые глаза Занозы так и впились в мое лицо.

— Дина… — тихо произнес он. — Ты правда не думала выходить за Ливингстона?

Не знаю отчего, но слезы вдруг подступили к горлу. Я покачала головой.

— А как насчет Эддингтона? — спросил он. — Или Маклауда?

Я провела языком по губам и почувствовала солоноватый вкус крови. Этот гнусный Ливингстон поранил меня своими зубищами!

— Я очень стараюсь полюбить их, Заноза, — призналась я. — Я понимаю, что должна выходить замуж. Может, лучше ты выберешь? Ведь ты их лучше знаешь.

Наступила очень длинная пауза. Выражение лица у Занозы стало еще загадочнее, чем у лорда Ливингстона. Наконец я спросила:

— У тебя нет платочка? Боюсь, что он поранил мне губу. Глаза Торнтона стали темно-синими. Ничего не говоря, он достал белый платок из внутреннего кармана камзола, взял пальцами мой подбородок и приложил платок к моей нижней губе. Я стояла тихо-тихо и глядела снизу вверх в его лицо. Потом, убрав платок в карман, он очень медленно склонил голову и слегка прикоснулся к моему рту губами.

Прикосновение оказалось чрезвычайно приятным. Должно быть, я слегка покачнулась, потому что он быстро обнял меня обеими руками за плечи, как бы поддерживая. Губы его между тем прижались плотнее. Я запрокинула голову ему на плечо и прикрыла веки.

Мы целовались… Глубоко и страстно. И крепко прижимались друг к другу. Я обнимала его за талию, он поддерживал меня под спину ладонями. Я чувствовала силу и гибкость его стройного тела, восторженно вдыхала знакомый аромат… Потом он тронул мое бедро, талию… Наконец, его рука очутилась на моей груди.

От этого прикосновения я вздрогнула. Губы его ласкали мой рот, словно просили чего-то… Я уступила и почувствовала, что он проник языком внутрь.

Никогда не думала, что можно так целоваться!

Как же ужасно это закончилось: спустя несколько минут Торнтон опять схватил меня за плечи, но на сей раз чтобы поставить на ноги и отодвинуть, почти оттолкнуть от себя. Я изумленно захлопала глазами.

— Дина, — проговорил он охрипшим голосом, — нужно остановиться, иначе я не отвечаю за последствия.

Я тупо уставилась на него. Волосы у него растрепались, и несколько золотистых прядей упали ему на лоб (неужели это я натворила?), а глаза блестели яркой, пронзительной синевой.

— Какие последствия? — спросила я.

— А такие, что ты вдруг обнаружишь себя лежащей на земле и совсем голой, — честно признался он. — Вот почему, Дина, молодым незамужним девушкам не позволяют оставаться наедине с мужчинами!

Что ж, перспектива показалась мне весьма заманчивой, но я не осмелилась в том признаться. В его интонации не было и тени юмора. Скорее Торнтон выглядел даже слишком серьезным. Ужас поразил меня прямо в сердце. А вдруг это все? Вдруг он просто волнуется, оставаясь со мной наедине? А теперь испугался, что я, чего доброго, придам происшедшему слишком большое значение? Я опустила глаза.