Анталия от 300 у.е., или Все включено

— Ксюш, я бы с радостью, но ты же понимаешь. Кто меня отпустит? А чего Вадим-то такой кислый?

— Ой, не знаю! Их не поймешь, мужиков этих. А тут, кстати, такие симпатичные мальчики есть… Ты мне не все про отель рассказала!

— А-а-а, помню, есть! И кто тебе приглянулся?

— Мне… — Оксана посмотрела на свое отражение в зеркале. — Ну, Бекир, наверное. Помнишь такого?

— О, еще бы не помнить! Хороший экземпляр. А чего это ты так свободно болтаешь? Вадима рядом нет?

— Нет, он на экскурсию уехал. Рафтинг какой-то.

— А ты чего?

— Да ну их, эти экскурсии! Мне и в отеле хорошо.

— Ага, конечно, на Бекира посмотреть… Или не только посмотреть?

— Ну, Настя! За кого ты меня принимаешь? — возмутилась Оксана.

— Да ладно тебе! Вспомни молодые годы, встряхнись. Вам это на пользу пойдет.

— А ты, я смотрю, тут встряхивалась, да?

— Без комментариев.

— Ну ладно, ладно. Я вернусь — расскажешь. Все, Настен, давай, а то у меня сейчас все деньги закончатся. Пойду позагораю. А ты подумай — может, приедешь?

— Не знаю, Ксюш, вряд ли. Дела. Ну, давай, созвонимся. Хорошего отдыха! Вадиму привет!

Оксана бросила телефон на кровать и, повернувшись к зеркалу лицом, приподняла над плечами густые волосы, которые, впитав в себя влагу морского воздуха, стали виться, как раньше, в юности. Прищурившись, она опустила глаза на грудь, наклонилась влево, вправо, а потом сняла майку и выпрямилась перед зеркалом в полный рост. Взгляд ее, застывший на груди, стал настороженным.

— Неплохо для двадцати восьми, — пробормотала она, сцепляя руки над головой. — Хотя…

«Уже отвисает немного, и соски какие-то чересчур розовые», — мысленно добавила она, боясь произнести вслух слова критики. Досадливо покачав головой, она подняла с пола сумку и стала собираться на пляж, время от времени поглядывая в зеркало.

На пляже Оксана сначала заняла шезлонг, бросив на него оранжевую полотняную сумку и полотенце, потом взошла на пирс и медленно спустилась по лесенке с тонкими и скользкими перекладинами в воду. Отплыв от пирса на несколько метров, она опустила тело в глубину, в холодные морские слои, и стала размахивать ногами взад и вперед, преодолевая сопротивление плотной воды и чувствуя, как она обволакивает каждую мышцу.

Когда водная гимнастика утомила Оксану, она поплыла к берегу, высоко задирая подбородок, чтобы не намочить лицо солеными каплями. Она вернулась к шезлонгу, расстелила нагретое солнцем, словно утюгом, полотенце и легла, подставив спину горячим лучам, жар которых смягчался шелковистым ветерком. Оксана задремала, но сознание ее осталось у моря, на пляже, и вскоре до него донеслись громкие призывы аниматоров:

— Волейбол! Beach volleyball! Вставайте! Get up!

Оксана приподняла голову и увидела Бекира — высоко подбрасывая мяч, он ловко лавировал между распластанными телами и призывал их встряхнуться.

— Оксана! Мы будем играть волейбол! Ты тоже!

— Бекир, я уже сто лет не играла, — ответила она с улыбкой, садясь на шезлонге и возвращая на плечи спущенные для безупречности загара лямки купальника.

— Я тоже не умею играть, — улыбнулся он в ответ. — Пойдем, будем вместе. Volleyball! Вставай!

Оксана зарыла ноги в жгучий песок и потянулась, вспоминая, как привлекательно выглядят на экране телевизора загорелые, крепкие волейболистки и как высоко выпрыгивают они над сеткой, посылая мощным ударом мяч в лагерь противника.

— Оксана, еще один человек в мою команду нужен, — шепнул, на ходу наклонившись к ней, Бекир.

— Хорошо, давай попробуем!

— Молодец! Идем! Туда, к сетке.

Дизель, взявший на себя судейство, разбил кучку подтянувшихся к площадке отдыхающих на команды и, назначив каждой поле, взобрался по лесенке на судейское кресло. Оттуда он крикнул отрывисто: «Go!», и игра началась.

Поначалу Оксана чувствовала себя немного скованно и занималась все больше волосами, которые упорно не хотели держаться в хвосте, а не прилетающим к ней мячом. Но вскоре азарт завладел ею, и она стала бросаться в гущу событий, стараясь дотянуться до мяча первой и отправить его на другую сторону сетки одним хорошим ударом.

Команда, в которой она играла, оказалась не столько опытной, сколько стремящейся к победе, но неумение всех, вместе взятых, игроков с лихвой компенсировалось мастерством Бекира: он умудрялся оказываться в мгновение ока на пути чуть ли не каждого посланного их команде мяча и ловко передавать его на нужные позиции.

— Мой! Я! Я! — кричал он и бросался к мячу, взрывая песок босыми ногами и выбрасывая вверх сильные руки. Едва отбив мяч, он бросался на противоположный конец площадки, чтобы закрыть брешь в обороне.

Когда команды поменялись сторонами, Оксана почувствовала в себе горячую волну уверенности и нетерпеливо выставила руки вперед, дожидаясь подачи. Мяч взвился в небо, и она ринулась к сетке, не сводя с него глаз и пытаясь рассчитать точку его падения. Едва мазнув его кончиками пальцев, она стала заваливаться набок — как в замедленной съемке, — не успевая распрямить ноги. Бекир бросился то ли к ней, то ли к мячу, и через секунду их горячие от пота тела столкнулись и рухнули на песок.