Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о посольстве в Константинополь

III. Здесь он был принят названным верховным понтификом и вселенским папой Иоанном с удивительным великолепием и неслыханной роскошью, и помазан в императоры⁶. Он не только вернул [папе] его добро⁷, но и почтил богатыми дарами в драгоценных камнях, золоте и серебре. И принял от названного папы Иоанна и всей знати города клятву над драгоценнейшим телом св. Петра в том, что они никогда не будут помогать Беренгару и Адальберту. Вслед за этим [Оттон] как можно быстрее вернулся в Павию.

IV. Между тем, названный папа Иоанн, забыв о клятве и обещаниях, данных им святому императору, отправил [послов] к Адальберту, приглашая его прийти и клятвенно заверяя, что поможет ему против власти святейшего императора. Ведь этот Адальберт⁸, гонитель церквей Божьих и самого папы Иоанна, до того боялся святого императора, что покинул всю Италию, отбыл во Фраксинет и вверил себя верности сарацин. Праведный император не мог надивиться, почему папа Иоанн возлюбил теперь Адальберта, которого прежде преследовал со жгучей ненавистью. Вызвав по этому поводу некоторых доверенных ему лиц, он отправил их в Рим, дабы выяснить насколько это соответствует истине. Послы, прибыв на место, получили не от кого-то одного и не от немногих людей, но от всех римских граждан такого рода ответ: «Причина, по которой папа Иоанн возненавидел святейшего императора, то есть того, кто освободил его из рук Адальберта, и та, по которой дьявол ненавидит Создателя, кажется, одна и та же. Император, как это мы знаем по собственному опыту, думает о том, что Божье⁹, творит и любит его, церковные и светские дела защищает оружием, украшает нравами, улучшает законами¹⁰; папа же Иоанн противится всему этому. То, что мы говорим, не секрет для народа. В доказательство мы сошлемся на вдову Райнера, его собственного вассала, которую он, охваченный слепой страстью, сделал правительницей многих городов и одарил золотыми крестами и чашами из святая святых блаженного Петра. Сошлемся также на Стефану, его тетку¹¹, которая недавно скончалась при извержении того, чем он ее наградил¹². Да если бы все молчали [об этом], Латеранский дворец, некогда [прибежище] святых паломников, а ныне продажных блудниц, не умолчит о [другой] его тетке, и одновременно супруге, сестре Стефании, другой его наложницы. Сошлемся и на отсутствие женщин иных народов, кроме римского, ибо они боятся совершать паломничество к могилам святых апостолов, услышав, что [папа] несколько дней назад изнасиловал некоторых замужних дам, вдов и девиц. Свидетели этого также церкви святых апостолов, крыши которых протекают и уже не капли дождя, но целый ливень изливается прямо на священные алтари. А как страшат нас [гнилые] балки, когда мы молимся там о помощи Божьей! Смерть царит под кровлями и не дает нам долго молиться, заставляя как можно скорее покинуть дом Господень. Сошлемся не только на женщин, заботящихся о своей осиной талии, но и на тех, кто заботится о ежедневной своей красе. Для него нет разницы между теми, кто ходит пешком по улицам грязным¹³, и теми, кого привозят при помощи статных коней. Потому и возникла между ним и святым императором, как в природе между волком и овцами¹⁴, столь сильная вражда. Желая остаться безнаказанным, он сделал Адальберта своим отцом, покровителем и защитником».

V. Император, услышав это от вернувшихся послов, сказал: «Он еще мальчик и легко исправится, беря пример с добрых мужей. Надеюсь, что он легко вынырнет из этой бездны зла¹³ посредством благонамеренного порицания и искреннего убеждения, и мы скажем вместе с пророком: 'Это - изменение десницы Всевышнего»¹⁶. И добавил: «Давайте прежде, как того требуют обстоятельства, прогоним Беренгара, который все еще сопротивляется на горе Монтефельтро¹⁷, а затем с отеческим назиданием обратимся к господину папе; если и не по доброй воле, то по крайней мере из страха он станет совершенным мужем¹⁸. И, возможно, что привыкнув посредством принуждения к добру, он постыдится от него отвыкать».