А сама потом будет поражать — не Надежда Яковлевна поражаться, а Анна Андреевна стараться поражать (безуспешно, правда: после Ташкента Мандельштам даже в поддавки играть уже не хочет), крестясь на все церкви в Ленинграде… А что под Спасскими воротами, так там полагалось — снимать шапку и креститься. Это из правил, за которыми присматривали городовые. Цари шапку снимали — полагалось. Соглашусь — в зубы не брали. Просто у извозчика заняты руки. А может, и Бога сильно боялся.
Надю раздражало, что Анна Андреевна крестится на каждую церковь. Ей казалось это демонстрацией.
Думается, предписаний такого рода, как благочестиво перекреститься на храм Божий, Анна Андреевна не выполняла во множестве. Исправиться она решила почему-то на самом демонстративном.
Посему выразим свое сомнение но поводу нижеследующего:
Бродский: Ахматова никогда не выставляла своей религиозности на публику.
1940 год 27 апреля.
Сегодня, в страстную субботу привез к Шервинским фото для Анны Андреевны. Она была как-то особенно мила и разговорчива. Показывая Шервинскому фотографию в черном платье, она сказала ему: «Правда, я здесь душка?»
Однако страстная суббота все-таки есть страстная суббота. Если ты ее называешь — то и быть особенно милой и разговорчивой совершенно не полагается. Даже если только один день в году предоставить соблюдению приличий по отношению к укладам религии, к которой себя причисляешь — и тем более когда статус ее приверженки тебя кормит, — то именно этот день, страстной субботы, и надо бы соблюсти. О чем-то ином поговорить, не о том, какая я душка. Да черное и мало кому не к лицу.
Поскольку она НЕ христианка, ей достаточно того, что это — красиво. Гуковский, правда, выразился еще красивее. Как он изволил? Клятвы демона? Надо запомнить. А вы думали это клятвы кого? НАМ (это которым верят НЕ в демона) сказано — не клянись. Но барынька, сжав руки под темной вуалью, что только не сделает!..
Вообще литературная мифология 1910-х годов.
Как и все ее творчество.