Анти-Ахматова

Несколько месяцев спустя он выполнил свой долг — оплатил все расходы по родам, переведя в американский госпиталь сумму, которую ему назвала Элли. Нежданное отцовство — родилась дочь, которой мать дала имя Хелен-Патриция (в быту — тоже Элли, в русском варианте — Елена Владимировна), — и впрямь не только не стало помехой его поэзии, оно вообще не нашло в его стихах ни малейшего отражения. Факт, весьма красноречиво говорящий сам за себя.

Аркадий ВАКСБЕРГ. Загадка и магия Лили Брик. Стр. 156–157

Остальное — личный проект матери, в котором никто не обязан участвовать. (Сейчас такие номера не проходят — анализ ДНК, и Лиле Юрьевне придется делить наследство на троих — с той, которая за Маяковского решила все в одностороннем порядке. Гордость отцовства, правда, по суду не присудишь — но с этим у Маяковского было все в порядке.)

Однажды Маяковский был с Лилей в кафе «Привал комедиантов». Уходя, Лиля забыла сумочку, и Маяковский вернулся за ней. Поблизости сидела другая знаменитая женщина тех лет — Лариса Рейснер. Она печально посмотрела на Маяковского. «Теперь вы будете таскать эту сумочку всю жизнь», — с иронией сказала она. «Я, Лариса, эту сумочку могу в зубах носить».

История, рассказанная Виктором Шкловским.

Аркадий ВАКСБЕРГ. Загадка и магия Лили Брик. Стр. 93

Может, и выдуманная история, но для меня, если надо выдумать историю, показывающую независимость человеческого духа от диктовки толпы и гордость индивидуалиста, — вот она.

Гордость, конечно, не в цыганском смысле.

ХВОСТИК МОРКОВИНКИ

В другой раз по какому-то поводу говорили о бездельниках. Анна Евгеньевна вдруг изрекла: «Не знаю, кто здесь дармоеды». Лева и Анна Андреевна сразу выпрямились. Несколько минут я не видела ничего, кроме этих двух гордых и обиженных фигур, как будто связанных невидимой нитью.

Эмма ГЕРШТЕЙН. Мемуары. Стр. 241

Он скуп. Слышно, как кричит в коридоре: «Слишком много людей у нас обедает».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 51

Пунина Ахматова считает мужем. Это не дискутируется. Она пишет ему: «Мужу и другу».

В голодные годы.

Не домой,
не на суп,
а к любимой
в гости,
две
морковинки
несу
за зеленый хвостик.

Это вам не «Масло только Ире!».

Стихотворение, как известно, имеет продолжение.

Я
Много дарил
конфет да букетов,
но
больше
всех
дорогих даров
я помню
морковь драгоценную эту
и пол —
полена
березовых дров.
Владимир МАЯКОВСКИЙ

Был в любви Ахматовой тоже сюжет о дровах — когда ей Пунин даже сложить ее дрова в своем сарае не дал.

Треугольники закончили свое существование, дамы дожили до преклонных лет. Какая-то нота, свойственная им всю жизнь, прозвучала и под конец.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВОЗРАСТ

Яркая женственность была основным капиталом обеих, Лиля Брик была кривым зеркалом Ахматовой. В 1975 году Лиле Брик было восемьдесят лет. В этом году она познакомилась с Ивом Сен-Лораном и в нее влюбился его друг двадцатидевятилетний журналист «Ле Монд» Франсуа-Мари Банье «с лицом ангела и сердцем поэта».