Читаем Анти-Ахматова полностью

Анти-Ахматова

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 22

Вся эта возня со своей славой мне не по вкусу! После стольких лет и всего, что было ею пережито, без этого можно было бы eй обойтись. Было бы гораздо серьезнее! Суета сует и всяческая суета!

Артур Лурье — Саломее Андрониковой

Михаил КРАЛИН. Артур и Анна. Стр. 118

Разговор с Солженицыным.

Она спросила его: «Понимаете ли вы, что через несколько дней вы будете самым знаменитым человеком в мире, и это, может быть, будет самым тяжелым из всего, что вам пришлось пережить?»

Наталья РОСКИНА. Как будто прощаюсь снова. Стр. 538

Хочется сказать банальность: это смотря как к этому относиться. Самым тяжелым или самым легким… самым важным — ведь она это хочет сказать? Говорит о славе, даже чужой, со сладострастием, как развратник о порнографической карточке.

Анна Ахматова заговорила со мной о Максиме Горьком. Она сказала, что он настолько знаменит, что каждое его замечание и каждая его записка будут запоминаться и будут где-то опубликованы. У меня осталось впечатление, что, говоря о Горьком, Ахматова думала о себе.

Л. ГОРНУНГ. Записки об Анне Ахматовой. Стр. 188

<…> Созерцание своей живой еще славы, сознание своей СИЛЫ и укрепили в Анне Андреевне ее гордыню, <…> это было обоснованное, но все же более, чем хотелось бы, подчеркнутое чувство своей значительности. <…> Разговаривать с нею о литературе и о чем угодно всегда было интересно приятно, но нередко как-то невольно она направляла беседу к темам, касающимся ее лично — ее поэзии или ее жизни.

Д. МАКСИМОВ. Об Анне Ахматовой, какой помню. Стр. 119–120

Комаровская почтальонша принесла телеграмму с просьбой американского профессора такого-то принять его в такое-то время. Ахматова буркнула: «Чего им дома не сидится?» — и в назначенный час погрузилась в кресло у окна.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 161

Она говорит: «Да, Вы знаете, это ужасно. Вот едешь в поезде. Никто не знает, кто ты такая. И прекрасно общаешься с людьми, все к тебе открыты, и сердцем, и веселы все. Как только узнают, кто я такая, сразу наступает немота. Какой-то испуг передо мной, что ли?»

А.Ф. и Г. Л. КОЗЛОВСКИЕ в записи Дувакина. Стр. 215

Она обсуждает тему шекспировского неавторства.

«Анна Андреевна, но какое это имеет значение? Есть пьесы, и слава богу, что они остались для нас» — «Вы думаете? — Пауза. — Вопрос авторства не имеет значения? — Снова пауза. — Ему повезло. Ему удалось скрыться».

И это говорит она — всю жизнь положившая на то, чтобы ее «не скрыли». Строившая себе подпорки в виде бывшего мужа — заметьте, не пройдите мимо!

Рецептер вспоминает пушкинский «Разговор книгопродавца с поэтом», ему кажется это иллюстрацией к ахматовским словам, и он ей верит — что ей, бедной, ну никак не удалось скрыться от славы людской…

Блажен, кто молча был поэтИ, терном славы не увитый,Презренной чернию забытый,Без имени покинул свет!..

Владимир РЕЦЕПТЕР. «Это для тебя на всю жизнь…» Стр. 649

А она сделала все наоборот — не став поэтом, она поэтом захотела остаться в душах черни.

Ты напрасно мне под ноги мечешьИ величье, и славу, и власть…О, знала ль я, когда, томясь успехом…И вот уже славыВысокий порог…Долгую песнь, льстивая,О славе ноет судьба…Славы хочешь?У меня попроси тогда совета…Земная слава — как дым, не того я просила…Мне любви и покоя не дав,Подари меня горькою славой…Счастья и славы…Пусть когда-нибудь имя моеПрочитают в учебниках дети…

Перейти на страницу: