Анти-Клаус

Поселился он глубоко в чаще леса, в лачуге на излучине Сэд-дог, покрасил хижину в черный как ночь цвет. Никто не знал, что он вытворял когда был один, но некоторые говорили, что слышали исходящие из лачуги крики и вопли, словно демоны ревели в аду. Местный священник сказал, что он посланник Сатаны, и что ничего хорошего от этих ритуалов ждать не стоит. За спиной, жители Розо стали называть его Сатана, но всё же позволяли ему, с костями и дымом, посещать свои хозяйства, потому что были сколь религиозны, столь и суеверны; и если Сатана действительно мог заставить их пшеницу расти, они не собирались ему противодействовать.

Закончилось всё тем, что урожай озимых был лучше, чем когда-либо, и принес более сорока тысяч бушелей твердой красной пшеницы. Они звонили в церковный колокол, и возносили свои благодарности Господу. Но, вот что было, когда Сатана пришел просить свои десять процентов с прибыли.

Конечно же, ни один из фермеров ничего ему не дал. Они сказали, что кости, дым и рисунки в грязи были всего лишь шарлатанством, и что Господь всему причиной: Господь, удача, и долгое теплое лето. Тогда Сатана сказал: ладно, если вы не даете мне мою долю, то я сам её заберу. Я не смогу забрать с собой четыре тысячи бушелей пшеницы, поэтому возьму себе то, что мне вздумается.

Подошла Альма Линдемут и снова наполнила стакан старика.

— Этот за мой счет, — сказал я ей.

— Джон Шукс, ты же не рассказываешь эту старую историю про Санту, не так ли? Он рассказывает её всем, кто слишком вежлив, чтобы заткнуть его.

— Эй, это очень увлекательная история, — сказал Джерри.

— Я могу развлечь тебя кое-чем получше.

— Уверен, что можешь. Но у нас есть еще немного времени, не так ли?

— Жители Розо тоже так подумали, — заметил старик. — Но времени у них совсем не оставалось.

— Так, что же он сделал, этот Сатана? — спросил я у него.

— В ночь на 10 декабря 1898 года, он объезжал одну ферму за другой, все пять хозяйств, на черных санях, запряженных восьмеркой черных собак, и с собой у него был мешок. Несколько человек его видели, но никто не догадался, что он задумал. На всех фермах, кроме одной, окна и двери были заперты, что было почти неслыханно в те дни; но в почти все в Розо приняли угрозы Сатаны всерьез, и хотели быть уверенными, что он не приберет к рукам что-либо из их с трудом заработанной собственности.

Но не эту собственность он искал, и он не обращал внимания на их запоры. Сатана забирался на крыши, пробивал дыру сквозь черепицу и спускался вниз, в спальни их детей. Если вы помните, в те времена были большие семьи, и в одном доме семь детей остались одни. Всем, независимо от возраста, он серпом отрезал головы, складывал их в мешок и отправлялся к следующему пункту назначения.

Никто не знает, как ему удалось пробраться в те дома так, что его никто не услышал, и каким образом он убил так много детей, никого не разбудив. В общем, он убил двадцать семь детей, и забрал их головы. Хуже всего то, что его так никогда и не поймали. Конечно, они послали отряд шерифа выследить его, и несколько миль они шли по его следам на снегу. Но следы закончились прямо на опушке леса, собаки потеряли след, а шериф вынужден был признать, что Сатана просто исчез. Отряд пошел к его хижине; они обыскали её, а после сожгли дотла, и это было всё, что они могли сделать. Сатану так и не нашли, детские головы — тоже.

Об этой ночи вы не прочтете ни в одном из местных учебников истории, и вы понимаете почему. Но на Рождество, родители в Розо до сих пор говорят своим детям, что лучше бы им вести себя хорошо, и что лучше оплатить свои долги, будь то деньги или помощь, иначе через потолок придёт Сатана с серпом, в поисках своих десяти процентов сверху.

— Что ж, это отличная байка, — признал я.

— Ты думаешь, что это байка и не веришь, но слово «Санта» — это неправильно написанное «Сатана», и два декабря назад, в связи с тем, что ФБР расследует убийства девятерых детей, которым оттяпали головы где-то в Айове, у нас тут была кой-какая профессорша из Вашингтона, и она сказала, что «модус жоперанди»[2] был точно такой же, как у Сатаны из Сэд-дог.

— Вот это интересно.

— Конечно, интересно, но я скажу вам, в чём загвоздка. Этот профессорша сказала, что этот же «модус жоперанди» используется уже сотни лет, дольше, чем существует сам Сент-Николас; вот почему я говорю, что настоящий Санта — это Сатана с Сэд-дог ривер, а не ваш бородатый толстяк в ярко-красном костюме и с оленями. Теперь вы понимаете, почему история изменилась так, чтобы не пугать детей до усрачки. Настоящий Санта приходит ночью, лезет через крышу, забирает головы детей, и уносит их в своем мешке, и это не мифология, это правда.

Джерри поднял пустой стакан, чтобы показать, Альме Линдемут, что он готов для еще одного. Барменша сказала:

— Всё та же старая история снова и снова.

— Это отличная история. Ты знаешь, мне в голову не пришло, что Санта это палиндром Сатаны.

— Это анаграмма, — поправил я его, — а не палиндром. Палиндром — это когда одинаково читается спереди и сзади.