Анти-Popper: Социальное освобождение и его друзья

Более того, на протяжении всей добуржуазной истории противопоставление нравственных норм различных религиозных течений было достаточно очевидным. При внешнем формальном сходстве (нравственно все то, что отвечает идеалам господствующей конфессии, а все то, что не отвечает ее идеалам — безнравственно) эти принципы могли вызывать прямо противоположные конкретные действия и их нравственную трактовку. Так, крестовый поход и убийство язычников было действием совершенно нравственным с точки зрения христианства и, наоборот, борьба против неверных, в том числе их убийство, было действием сугубо нравственным со стороны мусульманских завоевателей и организаторов различного рода имперских походов, скажем, той же Оттоманской империи. Противопоставление нескольких морально-этических систем, выливавшееся в оправдание предельно античеловеческих поступков — инквизиции или фундаментализма, войн и убийств — довольно известный принцип нравственного релятивизма, и приписывать его марксизму по меньшей мере было бы странно. Во всяком случае, в отличие от многих, Маркс не стал выдавать нравственные принципы данного, конкретного общества и господствующих в нем социально-идеологических (например, религиозных) сил за универсальные человеческие ценности. Напротив, он предельно честно, открыто и по-научному строго показал реальные противоречия в нравственных позициях и различных классов, и различных обществ, и различных идейных течений. Подчеркиваю, не только классовые, но социальные противоречия во всем их богатстве вызывают и противоречия нравственных норм человека.

Маркс отнюдь не считал, что нравственно то, что принадлежит силе будущего (пролетариату). Он показывал, что как раз переход к будущему есть задача (причем решаемая постепенно как на протяжении всей человеческой истории, так и в процессе качественного перехода к будущему в процессе социальных революций) движения к той общественной системе, где общечеловеческие нравственные ценности будут реализовываться в предельно адекватных, а не отчужденных формах. Вот, собственно говоря, и все, что утверждает Маркс. Если говорить проще, то человеческая история в ее социально-этическом измерении, по Марксу, есть нелинейный, зигзагообразный процесс возрастания роли общечеловеческих ценностей и относительного снижения роли антигуманных социально-нравственных императивов. Это продвижение человеческого сообщества (действительно, сугубо нелинейное) все-таки присутствует, поскольку многие принципы, ранее выдвигавшиеся гуманистами лишь как абстрактные (этические установки, сегодня включены, скажем, в Декларацию прав человека и являются, по крайней мере формально, обшепризнанными нравственно-этическими ориентирами. Задача будущего состоит в том, чтобы те отношения отчуждения, в том числе в нравственной сфере, которые господствуют сегодня, были сняты в процессе социального освобождения. Как именно — это сложнейший и интереснейший вопрос, но в любом случае речь идет не о том, чтобы нравственность, стоящую на стороне капитала как господствующей силы сегодняшнего общества, заменить на нравственность, стоящую на стороне пролетариата как силы будущего общества. В теории марксизма, подчеркиваю, такой идеи просто нет. Другое дело (и здесь мы опять обращаемся к практике «реального социализма»), что де-факто имело место объявление нравственным всего того, что соответствует задачам строительства коммунизма в конкретной стране, под руководством конкретной партии. Это было подспудно реализовано в практической этике сталинской системы. Я подчеркиваю эти существенные «нюансы», поскольку формально этическими принципами «реального социализма» были все те же нормы, которые зафиксированы в Декларации прав человека. Достаточно сравнить при этом «Моральный кодекс строителя коммунизма» и Декларацию ООН 1948 г., и мы увидим, что основные нравственные аспекты этих документов совпадают. Как ни странно, Поппер в данном случае сам соглашается с этим, поскольку отмечая те нормы, которые он считает достойными, он повторяет, как ни странно, все тот же «Моральный кодекс строителя коммунизма», который, в свою очередь, повторяет некоторые стандартные общечеловеческие нравственные заповеди. В данном случае я хочу не столько превозносить упомянутый документ хрущевской эпохи, сколько показать, что даже в условиях «реального социализма» формальная сторона этики требовала и провозглашала приоритет общечеловеческих ценностей как практического гуманизма, к реализации которого ведет социально-классовая борьба пролетариата.