Античная лирика

Всенародным судом
Отдали вы
Родину бедную,
Злополучный наш град,
В руки — кому ж?
Родины пасынку!

Стал тираном Питтак,

Города враг,
Родины выродок.

"Ты был мне другом..."

Ты был мне другом — сиречь одним из тех,
Кого послаще потчевать — козочкой,
Молочной свинкою — пригоже,
Как неспроста нам велит присловье...

"Нам сказать бы ему: флейта он сладкая..."

Нам сказать бы ему: флейта он сладкая,
Да фальшиво поёт дудка за пиршеством.
Присоседился он к тёплым приятелям,
В глотку льёт заодно с глупою братией.

За женою он взял, кровной атридянкой,

Право град пожирать, словно при Мирсиле,
Пока жребий войны не обратит Арей
Нам в удачу. Тогда — гневу забвение!

Мы положим конец сердце нам гложущей

Распре. Смуту уймём. Поднял усобицу
Олимпиец один; в горе народ он ввёл,
А Питтаку добыл славы желанной звон.

"Не всегда продувной..."

Не всегда продувной
Бестией был Питтак
И беспечен умом.
Нам, главарям, клялся,
На алтарь положа
Руку, а сам берёг
Злорадетелей родины,
И за тем лишь глядел,
Как бы предатели
Не открылись его
Давним союзникам.

"За кружкой кружку - только бы бражничать..."

За кружкой кружку — только бы бражничать...
И днём, и ночью полон весь дом вином.
Он песни пьяные горланит,
И умолкает глагол закона.

Тех буйных оргий не позабыл и Гирр,

Когда внезапно бурно возвысился:
Он ночи напролёт в разгуле...
Только и слышно — черпак по днищу.

И ты, пропойцы тёмное детище,

Такою взыскан славой и почестью,
Какие подобают мужу
Доблести кровной, честного рода.

Алкей в святилище Геры

1

Там оградили жители Лéсбоса
Большой участок, издали видимый,
И жертвенники для служенья
Установили богам блаженным.

Там призывают Зевса-Дарителя,

Там славословит Геру Эолии,
Живой исток рождений, — третьим
Славят безрогого Диониса.

Склоните ж, боги, благословенный слух

К моленьям нашим, дайте же, дайте нам
От этой тягости изгнанья —
Сердцу скорбящему избавленье.

И пусть обрушит ярость эриния

На сына Гирра, — некогда братству он
Над кровью овна клялся свято
Недругам друга вовек не выдать.

Иль биться насмерть и под мечами пасть

За землю — к славе временщиков лихих,
Или, до корня истребив их,
Бремя безвременья снять с народа.

Брюхан же властный наедине с собой

Не вёл беседы — душу не выспросив,
Он, клятвы попирая, жадно
Жрёт Митилены, как жрал их Мирсил.

2