Античные цари

Казалось, у аттического царя появилось достаточно причин для законных радостей всех своих поселян, – однако простое человеческое счастье обходило царский дворец почти всегда стороною.

Беды подстерегали афинского правителя все чаще и все неумолимей.

Царевны Прокна и Филомела

Начались же эти несчастья сразу после того, как подросли и шумно загомонили все царские дети. А детей у царя Пандиона и его супруги Зевксиппы было в завидном количестве: два сына и две дочери.

Дочерей Пандиона звали Прокна и Филомела. То были на удивление красивые девушки, о которых, пусть и впоследствии, заговорила чуть ли не вся Эллада.

Здесь нам лучше сослаться на фантазию римского поэта Овидия, жившего в промежутке между 43 годом до новой эры и 17 годом уже новой эры. Приведенный ниже сюжет взят нами из его знаменитой книги «Метаморфозы» (превращения)[6].

Влюбленный в седую древность, отлично знавший соответствующие литературные источники – Овидий, несомненно, гораздо тоньше чувствовал весь дух патриархальной эллинской жизни.

На основании всего известного ему – удалось выстроить очень красивую, даже слишком, просто красочную картинку, похожую на те многочисленные и многообразные мозаики, которые украшали полы и стены богатейших римских вилл. Наверняка чеканные строки Овидия с восторгом читались любителями высокой латинской (римской) поэзии…

Так вот, если верить Овидию, то многим личным царским бедам предшествовали несчастья и беды вполне уже государственного масштаба. Афины не раз подвергались нападениям варварских племен, которые как-то незаметно просачивались по материковой Греции. Афинским царям тоже не раз приходилось обращаться за помощью к дружественным им государям.

В этот раз на призыв афинского правителя откликнулся фракийский царь Терей, сам приходившийся сыном свирепому богу войны Аресу. Терей и привел с собою горластых воинов в высоких медных шлемах, украшенных пучками длинных перьев. В основном, то были статные конники, вооруженные очень длинными копьями и чрезвычайно острыми мечами.

Фракийцы ударили настолько напористо, что враги все вмиг побежали, спасая собственную жизнь. Афинскому царю оставалось лишь исполнить просьбу своего невольного благодетеля. А счастливому победителю очень уж глянулась старшая царская дочь – красавица Прокна.

После пышной свадьбы огорченному старику Пандиону, естественно, пришлось расставаться с любимой дочерью. Такова уж отцовская участь, будь он хоть грозным царем, или же распоследним подневольным пахарем в его пышном царстве.

Сверкая шлемом с огненно красными перьями, Терей увез указанную царевну в лесистую и слишком далекую от Афин горную Фракию, наполненную дикими конниками, постоянно воюющими не только со своими соседями, но и между собой.

Вскоре у супружеской четы, как уж водится, родился ребенок. Это был сын, наследник престола, мечта любого царя-самодержца. Малышу дали звонкое имя – царевич Итис.

Жизнь во Фракии вообще-то очень понравилась Прокне, однако вскоре царица почувствовала тоску по родным местам, по своим близким, особенно же – по младшей своей сестре Филомеле. С ней они вместе не раз, взявшись за руки, вихрем взлетали по извилистой дороге, ведущей непосредственно на высокий Акрополь…

Прокна начала умолять супруга, чтобы тот снарядил свой корабль и отправился в Афины, привез оттуда ее младшую сестру.

Ради любимой жены Терей был готов на все.

Он действительно высадился в афинском порту Пирее, поблизости от столицы Аттики, от ее главного города Афин, но когда вступил в хорошо знакомый ему царский дворец, – то сразу почувствовал, что его просто-таки околдовали.

А причиной всему – красота Филомелы, младшей сестры его жены Прокны. Короче говоря, фракийский царь по уши влюбился в это юное создание.

И он впал в отчаяние: как тут быть? Что ему делать дальше?

Спасительную, как ему показалось вначале, мысль – навеяло ему какое-то коварное, злое божество. Терей отважился на большую хитрость. Он решил во что бы то ни стало добиться всего им задуманного.

Пообещав тестю возвратить Филомелу, как только юная царица вдоволь наговорится с нею, Терей начал собираться в обратный путь.

Опечаленному Пандиону что-то такое, вроде бы, уже предчувствовалось. Не иначе как злые, неведомые духи нашептывали ему что-то зловещее. Однако упрямый стариковский ум отказывался верить во все для себя плохое.

И все же царь Терей был себе на уме. Привезя Филомелу в свой дворец, он не допустил даже встречи обожавших друг дружку сестер. Жену он запер в своем горном дворце, а Филомеле сообщил, будто сестра ее скоропостижно скончалась, не вынеся многодневной разлуки с ним.

Не дав бедняжке даже прийти в себя, царь как-то мигом признался ей в любви и стал убеждать ее, что теперь не имеется ни малейших сомнений для объединения их судеб. Она непременно должна стать его женою!