Античный мир «Игры престолов»

Посреди их Пелид ополчался великий.
Зубы его скрежетали от гнева; быстрые очи
Страшно, как пламень, светились; но сердце ему раздирала
Грусть нестерпимая. Так на троян он, пышущий гневом,
Бога дарами облекся, Гефеста созданием дивным.
Прежде всего положил он на быстрые ноги поножи
Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной;
После на мощную грудь надевал испещренные латы;
Бросил меч на плечо с рукояткой серебряногвоздной,
С лезвием медяным; взял, наконец, и огромный и крепкий
Щит: далеко от него, как от месяца, свет разливался.
Словно как по морю свет мореходцам во мраке сияет,
Свет от огня, далеко на вершине горящего горной,
В куще пустынной; а их против воли и волны и буря,
Мча по кипящему понту, несут далеко от любезных, –
Так от щита Ахиллесова, пышного, дивного взорам,
Свет разливался по воздуху. Шлем многобляшный поднявши,
Крепкий надел на главу; засиял, как звезда, над главою
Шлем коневласый; и грива на нем закачалась златая,
Густо Гефестом разлитая окрест высокого гребня.
Так Ахиллес ополчался, испытывать начал доспехи,
Впору ли станут, легки и свободны ли членам красивым:
И, как крылья, они подымали владыку народа.
Взял, наконец, из ковчега копье он отцовское – ясень,
Крепкий, огромный, тяжелый: его из героев ахейских
Двигать не мог ни один; но легко Ахиллес потрясал им,
Ясенем сим пелионским, который отцу его Хирон
Ссек с высоты Пелиона, на грозную гибель героям[29]

.

Сцены вооружения, таким образом, являются характерными для эпоса, и не только для него. У Древнего Рима была священная граница – померий. В пределах этой границы, то есть в городских пределах Рима, граждане были заодно и жили, как правило, в мире. За ее пределами все римляне несли военную службу, а значит, находились на военном положении. Смена одежды была символом смены функций, и поэтому римские генералы снимали свои тоги (одежду, символизирующую дом и мир) и меняли их на палудаментум (плащ генерала), когда покидали Рим, чтобы принять командование. Возвращаясь, они снова меняли генеральскую мантию на гражданскую тогу, и никому не разрешалось носить меч в городских пределах Рима. В эпических сценах вооружения частично присутствует это формальное отличие разных мест и функций: в данный момент я ношу головной убор гражданина, в другой – боевой шлем. Но, помимо этого, сцены вооружения кинематографичны, потому мы так часто и видим, как делают это персонажи современных фильмов, начиная с короля Теодена во «Властелине колец» и заканчивая героиней Сигурни Уивер в «Чужих». В этих сценах есть своя логика: они создают напряжение, подготавливают к переходу от одной фазы событий к другой, а также обладают важной эстетической привлекательностью, так как чествуют красоту воина и его вооружение, как мы уже видели в случае с Лорасом.