Античный полис. Курс лекций

Основу хозяйства Никония и других поселений Поднестровья составляло земледелие, а основным типом жилищ, как в Нижнем Побужье, являлись полуземлянки. Но уже с раннего времени его жители занимались торговлей хлебом, поэтому Никоний выдвинулся на первые роли как посредник в снабжении аграрной округи ремесленными изделиями из греческой метрополии в обмен на зерно. Это привлекало местное население: на рубеже VI–V вв. до н. э. в его окрестностях возникло поселение Надлиманское VI, которое могло быть основано оседлыми скифами, заинтересованными в сбыте хлеба через Никоний. Развитие торгового обмена стало причиной появления в начале V в. до н. э. полисной монеты. В это же время в первой половине V в. до н. э. на сельских поселениях левобережья Поднестровья, как и в Ольвии, жизнь прекратилась, а население переместилось в Никоний и, очевидно, в Тиру. К середине V в. до н. э. там приступили к каменному домостроительству, во второй половине V в. до н. э. вырыли ров и возвели крепостную стену, а к ΙV в. до н. э. довели городскую планировку до регулярной. Так что к началу V в. до н. э. из простого аграрного поселения первых колонистов Никоний вырос в полис – центр всей округи, приняв в состав, как это произошло при создании Ольвийского государства, большую часть обитателей близлежащих поселений.

В Ольвии, Борисфене-Березани и Никонии сельские «кустовые» анклавы-ойкосы на протяжении жизни примерно одного поколения колонистов являлись своего рода независимыми общинами, не имевшими статуса полиса. По своему характеру они приближались к так называемым «протополисам» без полноценных органов управления, гражданских прав жителей, имущественного земельного ценза и культовых общегражданских центров. И только по прошествии приблизительно 70–80 лет, в начале V в. до н. э., в этих городах усилились урбанизационные процессы, связанные с развитием ремесла и торговли, дальнейшим подъемом земледелия, когда земля превратилась в богатство и средство накопления. После этого земельные угодья стали основой имущественного ценза как условия членства в гражданском коллективе, призванном регулировать земельные отношения, которые прошли путь от стихийного захвата колонистами пустовавших угодий и создания самоуправляемых ойкосов до государственной регламентации земельных наделов и удержания окрестных земель. А это вызвало к жизни потребность в государственной власти, что завершило процесс формирования полноценного полиса и институтов власти. Прямым следствием этих изменений стало повсеместное уничтожение прежде независимых, стихийно управляемых либо вообще не управляемых ойкосов и перераспределение земли. Но это заняло почти полвека, в течение которого хора греческих полисов в Нижнем Поднестровье и Нижнем Побужье функционировала слабо. Образование полисов в Нижнем Поднестровье и Нижнем Побужье протекало одновременно и поэтапно: это был путь от простых сельских поселков-ойкосов первых колонистов, возникших стихийно, к единому градообразующему поселению – центру всей округи.

В другом регионе ионийской колонизации Причерноморья – Боспоре Киммерийском – развитие полисных отношений шло несколько иными путями. Самой крупной милетской колонией на этих берегах был Пантикапей – будущая столица Боспорского государства, «мать всех милетских городов Боспора» по выражению римского писателя IV в. н. э. Аммиана Марцеллина (XXI.8.26). Его основание относится к рубежу первой-второй четверти VI в. до н. э. Ранее предполагалось, что первые милетские колонисты поселились на склонах горы Митридат, заселив существовавшее здесь в VII–VI вв. до н. э. поселение и основав эмпорий для торговли с туземным населением. В качестве обоснования этой точки зрения приводили находки оружия эпохи поздней бронзы и остатки кладки какого-то циклопического сооружения под слоем VI в. до н. э. Однако в настоящее время идея о местном поселении на месте Пантикапея признана несостоятельной, поскольку, как в Нижнем Побужье, постоянного оседлого туземного населения там к приходу греков не было, как не было и предполагаемого эмпория. Однако при основании будущей столицы Боспорского царства милетские колонисты все же вступили в сношения со скифами. Сохранились легенды, что город был основан сыном колхского царя Ээта, который получил для этого территорию от скифского царя Агаэта (Steph. Byz. s. v. Pantikapaiton). Как ни относиться к этому сообщению, скептически или критически, в нем имеется рациональное зерно.