Античный полис. Курс лекций

Прежде всего из письма явствует, что внешне город еще сохраняет автономию. Здесь функционируют народное собрание, совет, магистраты. Верховными магистратами были два архонта[39]. Авторитет их, судя по письму, очень велик. Они выступают против избранника народного собрания и против совета, который выдвинул кандидатуру (стк. 7). Избирались архонты на год. Существует в городе и совет. Вероятно, городским советом проводится проверка (δοκιμασία) кандидатов на различные магистратуры. Что представляет собой эта докимасия, на основании письма сказать трудно. Очевидно, избрание зависело, как, например, в совете города Селевкии (Tacit. Ann. VI. 24), от размеров имущества кандидата. Косвенным подтверждением является то, что Гестией, будучи казначеем, предпринял два путешествия (видимо, к царскому двору) за свой счет и при расходах не жалел своих денег (сткк. 4–6).

Помимо архонтов, в городе существуют и другие магистраты, в частности казначей, хреофилакт, полномочия которого, очевидно, были идентичны полномочиям и обязанностям хреофилакта Дура-Европоса. Город имел свою записанную конституцию.

Система парфянского контроля над городом вырисовывается из письма также довольно ясно. Его осуществляли два чиновника, которым в письме царя отводится первое место, впереди архонтов и народа города (стк. 1). Было высказано кажущееся правильным предположение, что Антиох – эпистат города, а Фраат – сатрап Сузианы и идентичен тому Фраату, который отказался прибыть на коронацию Тиридата. При решении вопроса о том, какова была зависимость города от парфянского правительства, необходимо исходить не только из факта нарушения конституции города царем, но и из того, что письмо в первую очередь обращено к эпистату города и сатрапу Сузианы и только затем уже к архонтам и народу. Это, вероятно, свидетельствует о том, что и эпистат, и сатрап могли оказывать самое серьезное влияние на внутреннюю жизнь города. Далее, важен следующий факт, обычно недостаточно принимающийся во внимание, – Гестией, избрание которого санкционирует правительство, имел высокий парфянский придворный титул (стк. 2)[40]. Это говорит о каких-то немаловажных заслугах Гестиея перед царем и его несомненной преданности ему. Следовательно, парфянское правительство, чтобы провести в магистраты города преданного человека, не останавливается перед изменением конституции города.

Необходимо отметить, что гражданский коллектив города сохранял почти исключительно греческий характер все время существования города: из 61 зафиксированного в надписях имени только 2 – негреческие.

Можно отметить наличие в городе очень важной магистратуры гимнасиарха (SEG, VII, 3).

Видимо, справедливо предположение, что после 45 г. н. э. город полностью лишается самоуправления. Таким образом, в первый период владычества парфян самоуправление его ограничивалось, а затем и полностью было уничтожено. В городе за годы парфянской власти возникал слой людей, подобных Гестиею, которые тесно связали свою судьбу с парфянской властью.

Совершенно особое место среди греческих городов Парфии занимала Селевкия на Тигре. Всеми авторами древности, писавшими о Селевкии парфянского времени, подчеркивалось ее могущество и то, что она, находясь столетия под властью парфян, сохранила свой греческий облик[41].

В Селевкии удержало свое значение народное собрание (Tacit. Ann. VI. 42). Во главе города стоял совет (senatus – Tacit. Ann. VI. 43, γερουσία – Plut. Crass. 32). О его существовании и важной роли говорят нумизматические данные. Так, монеты, выпускаемые монетным двором города во время царствования Артабана II, имеют легенду βουλῆϚ, а монеты Вардана на реверсе – изображение персонифицированного совета с надписью βουλή. Состоял этот совет из 300 человек, которые избирались по мудрости или богатству (opibus aut sapientia), как сообщает Тацит (Ann. VI. 42). Видимо, при выборах в совет Селевкии применялась такая же δοκιμασία, как и при выборах магистратов в Сузах. Способ избрания совета нам не известен[42].

Чрезвычайно интересно сообщение одной из сравнительно поздних (VII в.) восточных хроник («История Map Мари»), основанной на неизвестных ранних письменных источниках и говорящей об эллинском укладе жизни Селевкии. «В Селевкии, – сообщает хроника, – было три собрания, одно старцев, другое юношей и третье мальчиков, ибо так они устраивали собрания свои». Далее хроника говорит о том, что во главе «собрания старцев» стоял «старшина собрания». В «собрании старцев» можно видеть герусию города, а верховным городским магистратом был «старшина собрания». «Собрание юношей» – это, вероятнее всего, организация эфебов, существование которой засвидетельствовано декретом из Вавилона. Организации мальчиков в гимнасиях, обычные в эллинистическое время, упоминаются в том же самом декрете. Поскольку организации эфебов и мальчиков в эллинистическое время обычно объединялись вокруг гимнасия, то, несомненно, в городе был и гимнасиарх, о существовании которого в Вавилоне свидетельствует декрет, изданный Оссулье.