Антигерой

— Больно? — замираю, задыхаюсь. Если она сейчас меня остановит, я сдохну.

— Нет, шокирующе, — нервно усмехается.

— Сейчас будет хорошо. Очень хорошо, — начинаю медленно двигаться, продолжая ласкать губами ее плечи, шею, что-то шепчу на ухо, говоря о том, какая она горячая, вкусная, нежно целую, ускоряясь снизу, имея ее уже грубее, жёстче. Но Рада не жалуется, она поймала мою волну, наше общее безумие, растворяясь в этом сумасшествии. И с удовольствием все принимает. Это моя девочка. Моя… Но не моя… И от этого хочется выть. Вспышка нереального кайфа несет за собой горечь…

***

Раннее утро, девочка еще спит. А я не сомкнул глаз. Полночи мы разговаривали. Она сидела у меня на коленях, опустив голову на плечо, я курил, вырисовывая узоры на ее спине, и рассказывал о детстве, о родителях, о молодости, о том, каким был распиздяем, даже о первой школьной любви. Всю правду, только правду. Только не о том, зачем она со мной, как так вышло и какой я мудила буду в ее глазах в скором времени.

Остальные полночи она спала на моей груди, сопя, подрагивая ресницами, а я думал, напрягая мозги до головной боли.

Думал о том, как могу выйти белым и пушистым из этой истории, но так и не нашел ни одного варианта.

Рада спит на животе, повернув голову в мою сторону, обнаженная, наполовину укрытая одеялом. Рассматриваю красные следы от моих голодных поцелуев на ее плечах и шее. Красиво. Мне нравятся отметины на ее коже. Мне нравится, что она носит мою одержимость на себе.

Аккуратно, стараясь не разбудить, убираю волосы с ее лица. Красивая девочка. Боже, какая она красивая, нежная, уязвимая, чистая, а я испачкал. Нет, не тело, я испачкал ей душу.

На тумбе вибрирует мой телефон. Хватаю его, смотрю на дисплей.

Наталья… Сжимаю челюсть.

Будь она неладна!

Будь они все прокляты, и я вместе с ними!

Сбрасываю звонок, поднимаюсь с кровати, стараясь не разбудить девочку. Телефон снова вибрирует, игнорирую, намеренно сбрасывая звонок. Пусть понервничает.

Натягиваю первые попавшиеся штаны и кидаю взгляд на Раду, сжимаю челюсть и выхожу из спальни, прикрывая дверь. Пока делаю себе кофе, еще пару раз злобно ухмыляюсь, когда начинают сыпаться сообщения. Какая нервная сучка!

Беру чашку кофе, открываю окно, прикуриваю сигарету, затягиваюсь. Бросать нужно эту убивающую меня привычку, тошнит уже, но… Холодно, но я дышу морозным воздухом. Телефон снова вибрирует, нажимаю на значок ответа.

— Слушаю, — ухмыляюсь.

— Север, ты охренел! — вопит женщина.

— Определенно, причем давно.

— Позволь спросить, чем ты таким там был занят?

— Это личное, — намеренно злю Наталью. — Есть еще вопросы или у тебя все?

— В час дня встреча с адвокатом и нотариусом. Ты обработал девочку?

Молчу, сжимая челюсть.

— Север!

Морщусь от ее истеричного вопля.

— Не ори! — рычу в ответ. — Почему сегодня?

— Потому что послезавтра Новый год, и мы застрянем еще на десять дней.

— Ясно. Адрес скинь, мы будем.

— Замечательно, — уже довольно усмехается.

— Адрес скинешь сообщением.

Наталья еще что-то говорит, но я не слушаю, сбрасывая звонок. Со всей силы швыряю телефон на подоконник. Экран идет трещинами, как и моя душа трещит по швам и ничем не залатаешь.

Глава 21

Рада

Ощущаю, как щекочет щеки, открываю глаза и вижу Глеба. Он сидит рядом, на кровати, убирая волосы с моего лица.

— Привет, — шепчу. Лицо обдает жаром от воспоминаний вчерашней ночи. Мне не стыдно, но то, что я творила, вгоняет в краску.

— Доброе утро, детка, — произносит. Берет с тумбы чашку и протягивает мне. Вкусно пахнет кофе, мужским гелем для душа и сигаретами. Раньше я не переносила запах табака. В нашей семье никто не курит. Отец на дух не переносит сигареты. Однажды он уволил домработницу, когда почуял от нее запах табака. А запах этого мужчины мне нравится. Кажется, что все в нем нравится: голос, глаза, улыбка.

Сажусь, натягивая одеяло и пытаясь прикрыть грудь, облокачиваюсь на мягкую спинку кровати и принимаю от Глеба кофе. Одеяло ползёт вниз, оголяя грудь, хватаю его, снова натягивая под пристальным взглядом мужчины.

— Ты стесняешься меня? — спрашивает он, приподнимая бровь.

— Нет.

— Тогда почему прячешься? — внаглую отдергивает одеяло, обнажая мою грудь. — Пей кофе, детка, — ухмыляется, сползает ниже и утыкается лицом в ложбинку между моих грудей. Глубоко выдыхает. Щекотно.

— Ай, я же кофе на тебя вылью, — смеюсь.

— А ты держи крепче, — ведет носом по моей груди, всасывает кожу и кусает за сосок. Всхлипываю, рука дергается, и кофе расплёскивается на одеяло, а пара капель все же попадает на Глеба. — А ты опасная, детка, — ухмыляется мужчина, стирает кофе с лица и поднимается с кровати. Пью кофе, наблюдая, как Глеб открывает шкаф и без стеснений снимает с себя штаны, под которыми ничего нет. Отворачиваюсь к окну, делая вид, что не смотрю. — Можешь повернуться, — слышу усмешку Глеба.

— Не смейся, я еще не привыкла к тебе, — поворачиваюсь, смотря, как Глеб застегивает джинсы. — Ты куда? — все равно натягиваю одеяло на грудь, прикрывая прелести. Не привыкла я еще быть такой раскованной.