Ее в объятьях, проклиная свадьбы
Подземной ужас, и надежды гибель,
И суд суровый своего отца.
За нами и Креонт его увидел —
И с криком раздирающим к нему
Помчался в склеп. «Несчастный, – возопил он, —
Зачем ты здесь? Иль помрачен твой разум?
Какой безумья вихрь тебя принес?
Дитя мое, богами заклинаю,
Оставь могилу!» Гемон дикий взор
В него вперил и, меч за рукоятку
Схвативши, замахнулся на него.
Царь отступил, и в воздухе повис
Отцеубийственный удар. Тогда лишь
Пришел в себя он – и в порыве новом
Отчаянья, внезапно в грудь свою
Свои меч вонзил… Еще сознанья искра
В нем тлела, видно: слабою рукою
Лежащий труп невесты обнял он,
Прильнул к устам – и, испуская дух,
Умершей девы бледную ланиту
Румянцем жаркой крови обагрил.
Труп возле трупа – так они лежали;
Союз их брачный Ад благословил.
Да будет же их участь всем наукой,
Что неразумье – злейшее из зол.
Евридика, выслушав, молча уходит во дворец.
Что это значит? В гробовом молчанье
Ушла царица: это ли – ответ?
Дивлюсь и я; но все ж меня ласкает
Надежды луч: знать, не велит душа
При всем народе о несчастье сына
Плач поднимать; ей хочется скорее
В кругу домашних сердце облегчить.
Она разумна – не поступит криво.
[51]
Не знаю. Мне ее уход немой
Сильнее грудь щемит, чем если б в крике
Она безумном горе излила.
Узнаем тотчас. Если вправду рану
Души больной молчания покров
У ней таит… Да, я войду; ты прав:
Страшнее слез молчание такое.
Уходит во дворец.
Коммос
Со стороны поля возвращается Креонт, неся тело Гемона.
Приближается царь; что несет он в руках?
Ах, то явственный след, незабвенный навек —
Хоть и больно сказать – не чужой вины,
А своей необузданной воли.
Груз ты разума неразумного,
Груз упорства ты смертоносного!
Крови родственной, други, видите
И убийцу вы, и убитого!
О несчастный плод замыслов моих!
Юной смертью ты, юный сын, почил.
О дитя!
Не своей руки пал ты жертвою,
А моим сражен неразумием.
О Правда! Поздно ты узнал ее!
О да!
Ее познал я – явственно познал.
Видно, бог тогда, бог тогда главу
Тяжкою тяжестью поразил мою,
На безумья путь мысль мою увлек,
Растоптать велел жизни радости.
Вот он, смертных труд – безотрадный труд!
О царь, тяжелый груз в руках твоих.
Пришел ты с горем не последним, нет, —
Ждет горе новое тебя в чертоге.
Какое горе? Есть ли хуже худа?
Лежит в крови царица Евридика,
Младого сына истинная мать.
Где ты, Адова гавань мутная!
Смертью быстрою упокой меня!
Весть несчастную возвестивший мне,
Снявший тьмы покров с горя лютого,
О зачем терзать сердце мертвое,
Посылать на казнь труп безжизненный?
О жена!
Ах, ужели там жертвой новою
Жертвы прежней боль ты усилила?
Открываются двери дворца.
В глубине видно тело Евридики.
Раскрылась дверь;
[52]
царица пред тобой.
Увы!
Какую бездну горя вижу я!
О, чего ж еще, о, чего мне ждать?
Сына труп в руках я держу своих —
Очи ранит вид трупа нового;
Отовсюду смерть на меня глядит.
Мать несчастная! Бедное дитя!
На алтаре она ножом священным
Желанный мрак на очи навела,
Оплакав славный жребий Мегарея,
[53]
Рок Гемона – и в третьем, смертном вопле
Детоубийцу-мужа проклиная.
Увы!
Ужас сердце жмет. Кто из вас, друзья,
Меч отточенный в грудь мою вонзит?
О несчастный я! О постылый день!
Приросла к душе горесть лютая.
Да, государь: виновником обеих
Тебя смертей царица назвала.
Но как исторгла жизнь свою она?
Ударом в печень роковым – услышав
О смерти сына жалостную весть.
Жалостную весть о моей вине!
Да, никто другой не виновен в том.
И тебя, мой друг, я один убил,
Я, – один лишь я. Слуги верные,
Уведите в глушь поскорей меня —
Вознесен был я, – стал ничем теперь.
Уйти бы лучше – если лучшим вправе
Назвать мы зло: страданью люб конец.
Явись,
Жребий мой, явись! Милость высшую,
Дар прекраснейший принесешь ты мне, —
День предельный мой! О, явись, явись,
Чтоб не видеть мне завтрашней зари!
Он не замедлит.
Ты лишь долг насущный
Исполни свой – а в прочем властен бог.
О том молюсь, чего я страстно жажду.
Оставь мольбы; нет смертному спасенья
От бед, что предначертаны судьбой.
Да, ведите в глушь безрассудного,
Что и сыну дал смерть невольную,
И тебе, жена! О несчастный я!
Здесь – убитый мной, там – убитая!
Страшной тяжестью, нестерпимою
На главу мою рок обрушился.
Уходит во дворец в сопровождении слуг,
несущих тело Гемона.
Человеку сознание долга
[54]
всегда —
Благоденствия первый и высший залог.
Не дерзайте ж заветы богов преступать!
А надменных речей беспощадная спесь,
Беспощадным ударом спесивцу воздав,
Хоть на старости долгу научит.
Хор покидает орхестру.
Список сокращений