Какую скорбь царю несешь ты снова?
Смерть. И живые в смерти виноваты.
Но кто убийца, кто, скажи, убит?
Пал Гемон, и не от руки чужой.
Рукой отца убит он иль своей?
Своею, в гневе на отца за деву.
Как верны, о пророк, твои вещанья!
Так было; надо вам о том размыслить.
Вот из дворца выходит Эвридика,
Несчастная жена Креонта; знает
Про сына весть или случайно вышла?
Входит Эвридика.
О граждане! Меж тем как в храм Паллады
Я направляюсь помолиться ей,
Какую речь я между вами слышу?
Засов дверной я отпирала; весть
О бедствии до слуха моего
Дошла, – и на руки моих служанок
Упала я без чувств, поражена.
Но повторите мне известья эти:
Хочу я слышать, о несчастье знать.
О госпожа, скажу я все, что видел.
Ни слова правды я не утаю.
Зачем тебя мне утешать словами?
Чтоб стать лжецом? Нет, правды путь верней.
Провел я мужа твоего на край
Долины, где безжалостно был брошен
Труп Полиника, весь истерзан псами.
Плутону помолясь и придорожной
Богине,
[26]
чтоб они свой гнев смирили,
Омыли мы священным омовеньем
Останки и сожгли на ветвях свежих.
Насыпав из земли родимой холм,
Пошли мы к брачному покою девы,
Где ложе из камней, – к жилищу смерти,
И вот один из нас услышал громкий
Стон, несшийся из терема невесты,
И прибежал сказать о том царю.
Тот ближе подошел и горьких жалоб
Услышал вопль и, застонав от муки,
Воскликнул так: «О, злополучный я!
Я сам беду накликал! Нет сомненья
Иду я верной гибели тропой!
Я слышу сына милого. Бегите
Скорее, слуги, вверх и, став у склепа,
Взгляните через брешь, где камень снят,
В глубь подземелья – Гемона ли голос
Я слышу, иль обманут я богами».
Как повелел нам в ужасе владыка,
Мы глянули – и в склепе, в глубине,
Повесившейся деву увидали
На туго перекрученном холсте;
А рядом он, ее обнявши труп,
Лил слезы о погибели невесты,
Отца деяньях и любви несчастной.
Отец, его увидя, с диким стоном
Сбегает вниз и так зовет, вопя:
«Несчастный, что ты сделал? Что замыслил?
Какой бедой твой разум помутился?
О, выйди, сын! Прошу, молю тебя!»
Но юноша тогда, взглянувши дико,
Ни слова не сказал, извлек свой меч
Двуострый. В ужасе отец отпрянул —
И промахнулся он. Тогда, во гневе
Сам на себя, всем телом он на меч
Налег – и в бок всадил до половины,
Еще в сознанье, деву обнял он
И, задыхаясь, ток последний крови
На бледные ланиты пролил ей.
И труп лежит на трупе, тайны брака
Узнав не здесь – в Аидовом дому, —
Показывая людям, что безумье
Для смертного есть худшее из зол.
Эвридика уходит.
Что это значит? В дом ушла жена,
Ни доброго не молвив, ни худого.
И сам дивлюсь я, но еще надеюсь,
Что, о беде узнав, она не хочет
Рыдать при всех и там, внутри дворца,
Велит прислужницам стенать с ней вместе.
Она в своем уме, не согрешит.
Не знаю; только эта тишина
Не менее страшна мне, чем рыданья.
Сейчас узнаем, не таит ли в сердце
Взволнованном она сокрытых мыслей,
В дом удалясь; ты справедливо молвил:
В молчанье слишком долгом есть опасность.
Вот и царь наш; он сам направляется к нам,
Доказательство правды неся на руках.
Если можно сказать – не чужую беду,
А свою он несет, согрешивши.
Входит Креонт.
Коммос
Увы!
Грехи души затуманенной,
Упорные, смерть несущие!
Смотрите теперь на отца вы все,
Убившего сына несчастного!
Слепым поддавался я замыслам!
О сын мой, угасший в юности!
Ты ушел, ты погиб;
Но не ты, я один – безумец!
Увы, ты правду видишь слишком поздно.
Увы!
Урок мой тяжек. Некий бог, увы,
Обременил меня громадой горя,
Мне бедствия жестокие послал,
Увы, всю радость истребив мою!
О муки злые злых людских страданий!
Входит вестник 2-й.
О господин, от бедствий к новым бедам
Идешь ты и увидишь скоро их:
Одни пришли, другие в доме ждут.
Какая хуже может быть беда?
Умершего любя, твоя супруга
Несчастная от свежих ран скончалась.
Увы!
Аида бездна, зачем меня
Ты губишь, непримиримая?
О вестник прежних ужасных бед,
Какие ты вести приносишь нам?
Вторично убьешь ты погибшего!
Что, сын мой, скажешь мне нового?
Смерть за смертью, увы!
Вслед за сыном жена скончалась!
Ты можешь видеть: вынесли ее.
[27]
Увы! Второе бедствие теперь, злосчастный, вижу!
Что за несчастье мне еще готовится?
Сейчас держал я сына на руках —
И вижу труп другой перед собою!
Увы, о мать несчастная, о сын!
Сраженная лежит у алтарей:
Ее померкли и закрылись очи;
Смерть Мегарея славную оплакав,
[28]
За ним другого сына, – на тебя
Беду накликала, детоубийца.
Увы! Увы!
От страха дрожу. Что же грудь мою
Двуострым мечом не пронзил никто?
Я несчастный, увы!
И жестоким сражен я горем!
Изобличен покойницею ты:
Ты виноват и в той и в этой смерти.
Но как она себя лишила жизни?